– В 90-х годах время у кинематографа было сложное, советское кино умерло, современное развивалось мучительно, — вспоминает Владимир Гостюхин. — В те годы я практически не снимался, приехал на гастроли в Москву с Минским театром-студией киноактера, а после спектакля ко мне подошел режиссер Юрий Кузьменко и предложил роль в «Дальнобойщиках». Пять серий уже было написаны, дали сценарий. В поезде начал читать его, и меня сразу захватило. В то время, в конце ХХ века, на экране показывали кошмар, грязь. А тут пахнуло советским кинематографом. Такая товарищеская история: два парня из разных поколений дружат, помогают друг другу в трудных ситуациях. Я увлекся, мне понравился Федор Иванович, его образ. А когда узнал, что партнером будет Влад Галкин, которого помнил 13-летним пацаном, еще больше обрадовался.
Влад сыграл до этого у Михаила Пташука «В августе 44-го», и я сказал тогда Мише, что он больше всех мне понравился в его картине. Сразу почувствовали друг друга, сжились, весь сериал репетировали с ним до съемок, такого сейчас не делают. А дальше все пошло, хотя было тяжело, работали по 12–16 часов в сутки, да еще в тесной кабине — уставали катастрофически, но тем не менее были увлечены этой работой. 8 месяцев под Волоколамском безотрывно сидели. После съемок первого сезона месяца три-четыре ни за что другое не брался, очень устал.
У нас прекрасные актеры соглашались сыграть в эпизодах. Поэтому я понимал, что «Дальнобойщики» вызовут интерес. Но когда состоялась премьера, не предполагал, что он окажется настолько огромным. Не мог войти в магазин за продуктами, мне не давали ничего купить — сразу подбегали люди, просили автографы, сфотографироваться… Для меня это было неожиданно, никогда не испытывал такого ажиотажа вокруг своей работы.
Получилось, что мой Федор Иванович — свой человек, сосед с лестничной площадки. Такое говорили не раз: «Похож на моего отца». Подобного типа образ у меня еще танкист Кацуба в «Старшине», много теплых слов о нем слышал, потому что тоже почувствовали в нем своего простого человека. А еще в «Дальнобойщиках» сюжетная линия незатейливая, каждая серия — законченная новелла, пропустишь что-то — не страшно. Жанр такой удобный для зрителя. Помню, был на гастролях, пришла ко мне после спектакля за кулисы женщина с мальчиком лет трех, спрашивает сына: «Это кто?» Он отвечает, шепелявя: «Дядя — большая машина». И сегодня подходят и говорят: «Я вырос на вашем сериале». Смотрю на них — хорошие люди выросли. Это дорого. Несмотря на то что в моей биографии много картин, создается порой ощущение, что снялся всего лишь в одной. К слову, на гонорар от сериала построил себе квартиру в Минске, хотя платили не такие по нынешним временам огромные деньги.
Первый сезон был качественный, во втором драматургия похуже… Через шесть лет после вторых «Дальнобойщиков» позвонили и сказали, что зрители хотят продолжения. Влад ухватился за эту идею, загорелся. Я тоже соскучился по работе с ним, а он уже за это время много где снимался, стал матерым. Я предложил, чтобы героев запустили в приключения за границу, чтобы появилось какое-то новое дыхание. А потом сообщили, что Влада не стало. Сценарий много раз переписывали — мне все не нравилось. И без Галкина как-то не пошло. Третий сезон сериала мне менее всего мил.
В первом сезоне Влад был активный, свежий, прыгал, скакал, как мячик, весь подвижный — такой герой. Было ощущение радости, полноты жизни, что у него все впереди… «Дальнобойщики» сделали его фантастически популярным, и ко второму сезону он уже немножечко зазвездился, позволял себя «слабости» во время съемок. Я намекал, что его куда-то заносит чуток. Был случай, что хлестко сцепились. Раз я его отмазал после того, как он вышел на площадку выпившим. Таких вещей не переношу. Съемки окончились, мы не общались. Знал от отца, Бориса Галкина, что сын повредил на съемках «Диверсантов» ногу, вплоть до того, что хотели ее отнимать. Увидел Влада в гробу и лишь тогда поверил, что его не стало, до этого у меня не укладывалось в голове. Печально все. Влад от природы был одаренным человеком — ярким и интересным, зритель его любил.