«Зулейха открывает глаза»: все герои многосерийного фильма

Чулпан Хаматова — Зулейха

– Когда я прочла книгу, поняла, что это очень кинематографичная история, наверняка по ней будут снимать фильм и уже выбрали всех артистов, — рассказывает исполнительница главной роли. — Даже не допускала мысли, что тоже могу быть причастной к этому. Может, от внутреннего страха, понимания, что это почти сказочное счастье и такого в жизни не бывает. А потом выяснилось, что меня уже рассматривали на роль.

– Насколько роман кажется родным? Вы говорили, что он макнул вас в детство.

– Да, жизнь ведь идет вперед, и она совершенно стерла детские глубинные воспоминания, которые где-то были. И я благодарна Гузели Яхиной за то, что, читая эту книгу, особенно первую часть, и встречая называния предметов быта — кувшинов, покрывал, я поняла, что воспоминания о детстве ко мне возвращаются, точнее, просыпаются. Невероятно важное для меня чувство. Потом пошли раздумья, но все встало на свои места, когда я познакомилась с книгой про нашу семью, которую написал мой дядя (его, как и меня, зовут Чулпан). У нас тоже были раскулаченные, в том числе и одна из моих теть, она, как и героиня картины, носит имя Зулейха. Я проследила путь и жизнь родни и сразу успокоилась. Перестала оглядываться, например, на обвинения в том, что моя Зулейха, татарская женщина, не может полюбить русского мужчину…

– Добавляли свое личное в образ? Был ли у вас внутренний спор с этой «мокрой курицей», как Зулейха вначале себя называет?

– Конечно, добавляла от себя лично. Для меня это время — страшнейшая страница нашей истории. Хотелось, чтобы зрители прочувствовали так же. Внутренний спор у меня был сильный, потому что происходит огромное развитие героини: от абсолютно послушной жены, бессловесной, не принимающей собственных решений, все время находящейся за спиной мужа, в самостоятельную, очень мудрую женщину, отвечающую за жизнь сына и собственную. Вначале эти изменения мне не давались. Вроде у нее какая-то еще детская природа, а с другой стороны, нет, она уже потеряла четырех дочерей. Шел спор, должна ли говорить Зулейха по-татарски или по-русски с татарским акцентом. Словом, весь образ героини придумался из внутренних споров. Наверное, все ее народные, национальные установки были направлены на то, что она должна была погибнуть. Но Зулейха начала оживать, взрослеть, обретать голос, после того как родила сына.

– Как помогала вам Гузель Яхина?

– Надеюсь, что она не устала от моих постоянных вопросов, звонков. В моменты, когда я что-то не понимала и не была уверена, мне обязательно нужно было с ней поговорить. Хочется верить, что наша дружба будет долгой. Благодарна ей очень. Гузель стала попечителем нашего фонда «Подари жизнь». Тут все не случайно. Ведь этот фильм с нашим фондом роднит такое послание: «Ты выживешь, если будешь помогать другим, иначе шансов на выживание нет, и у тебя самого в первую очередь». Для меня эта история про людей, которые думали друг о друге. Мне кажется, помощь друг друга крайне важна, особенно в сегодняшние дни.

Слово – автору

– Так получилось, что история Зулейхи сначала писалась как сценарий учебной работы, — рассказывает Гузель Яхина. — И только потом я развила его в роман. Да, я фантазировала по поводу актеров, мечтала и поняла, что Чулпан Хаматова идеально подошла бы на роль. Она умеет сочетать в себе хрупкость, нежность, робость и в то же время силу и внутренний стержень. С этой мыслью я и писала роман, а когда он вышел, мы познакомились с Чулпан. Выяснилось, что она уже книгу прочитала и была бы не против сыграть в фильме. Мне кажется, что сделала это великолепно. Зулейха — одна из ее лучших ролей. Метаморфоза произошла совершенно поразительная. Героиня в первой серии и последней — две разные женщины. Если в начале она произносит всего одно слово, то в конце говорит сильным голосом и принимает решения.

Все важные вещи книги были соблюдены в картине. В фильме покажут чуть больше: линия любви Зулейхи к сыну будет продлена. В сериале зрители узнают о том, что случится с мальчиком Юсуфом. Работая над романом, я опиралась на различные документы, мемуары раскулаченных и рассказы моей бабушки. Тут очень много правды. Это не просто драма двух влюбленных на фоне таблички «ГУЛАГ», а история всех людей, находящихся вокруг. Так что в фильме соблюдена историческая правда. Эпизод с солянкой, где голодающие наливают кипяток в соль, и сцена, в которой людей везут в Сибирь, потом разворачивают и отправляют назад, — яркие примеры. Моя бабушка в детстве вместе с семьей после раскулачивания была поселена на берегу Ангары. Сначала все жили в землянках, умирали от голода и болезней, а потом построили Пит-Городок — большой красивый поселок. Его название тоже прозвучит в фильме. Но при этом я хотела, чтобы роман получился не учебником по истории, а художественным произведением.

Главные персонажи сериала

Евгений Морозов — Игнатов

Герой Гражданской войны, красноармеец, одержимый идеей светлого будущего. Женщины любят его, а он — революцию. И во имя ее он ведет ссыльных в Сибирь и присматривает за ними на каторге. На эту роль пробовали более 30 человек, прежде чем случилось идеальное попадание.

– В психологическом плане работа над ролью была тяжелая, — вспоминает Евгений Морозов. — Физически самыми трудными стали сцены на воде, где мы плавали с Чулпан, когда баржа тонет. И зимние эпизоды (в романе все ведь происходит при 30–40 градусах мороза) мы снимали максимум при минус 20, и я погибал. При этом меня каждую минуту отогревали, после каждой сцены одевали, утепляли. Не представляю, как герои выжили. Но при всем этом съемки были очень интересными. Я обрел семью на съемочной площадке, рвался туда. Даже было сложно отвыкнуть от трудового лагеря. Ведь я неделями там жил, уезжал только в гостиницу, и, когда меня привозили обратно, я засыпал, не успев смыть грязь. А еще в какой-то момент привыкаешь к пистолету, к тому, что ты командуешь двумя сотнями человек, что орешь на всех. Власть — очень сладкая штука. Через две недели после окончания работы понял, что мне не хватает этого командования. Если бы мне сказали: «Давай еще раз», я бы согласился. Это было не сложно, а радостно.

Юлия Пересильд — Настасья

Полная противоположность Зулейхи — отчаянная, лихая, дерзкая. Боец ОГПУ, борец за революцию. В романе Настасье отведена роль второго плана, а в фильме ее образ — один из главных. Она соратник Игнатова, участвует в раскулачивании, ведет с ним обоз в Сибирь. И ждет от него взаимности в чувствах.

– В тот момент, когда мы стали обсуждать мою героиню и склеилась тетрадка роли, я поняла, что ненавижу ее и все, что она делает, и чем дальше, тем хуже, — признается Юлия Пересильд. — Мы хотели, чтобы она была огневая, но чем больше заходили на ее территорию, тем больше отторжения она вызывала. Надо сказать, что это очень трудная роль. Настасья — женщина революции, эта героиня не просто начиталась плакатов, она на них выросла. Уверена в своей правоте, настойчиво думая, что она это делает для лучшего.

Сергей Маковецкий — доктор Лейбе

Вольф Карлович Лейбе — в прошлом светило медицины. Но революция становится таким потрясением для героя, что он перестает адекватно воспринимать реальность. В этом состоянии полусна он попадает в тайгу с другими ссыльными.

– Я не читал романа, но, получив сценарий, спросил режиссера, почему он дал мне именно доктора Лейбе, — рассказывает Сергей Маковецкий. — Я хотел сыграть отрицательного героя. Но Егор Анашкин нашел правильные слова, увлек меня темой и направил на этого персонажа. Я подумал, как интересно сыграть героя, который находится в определенной капсуле, но при этом он не сумасшедший. Дереализация — очень опасное состояние. Мне было важно понять, что это такое, как человек видит, слышит, ставит диагнозы, но не замечает, что у него нет запонки, а рукава зашиты. Думаю, на месте Лейбе я бы поступил так же. Если мне делают хуже, я становлюсь терпеливее. Но легко говорить об этом, сидя в мягком кресле.

Роман Мадянов — Зиновий Кузнец

Старший сотрудник особых поручений Красноярского отдела ГПУ, отвечающий за переселение людей в тайгу, и проявляет себя как человек, потерявший душу.

– Я плохих товарищей наигрался, но это особенный, непотопляемый персонаж — никак эту сволочь не поймаешь! — делится Роман Мадянов. — Удивительно, но в какие-то моменты в нем просыпаются и человеческие качества. И в этом его прелесть, что он еще не до конца сдал, хотя ужаса и кошмара в нем через край.

По сценарию нам предстояли купальные сцены, и я не раз говорил: «Пока +27, может, снимем?» Но все откладывалось, и мы, конечно, дождались погоды +4 с дождем и ветром и тогда взялись за банные эпизоды. Но зато будет что вспомнить: бегаем в трусах по берегу водохранилища, сносит ветер, холод собачий, у артистов губы, как куриные гузки, синие, разговаривать не можем… Вот так задорно и весело!

Рамиль Сабитов — Муртаза, муж Зулейхи

Персонаж, действующий в начале фильма. Неудержимый, яростный, но он живет в такой среде и по ее законам.

– Муртаза в истории — огромный и сильный мужик, — говорит Сабитов. — С одной стороны, он любит жену, а с другой — маменькин сын. И когда мне позвонили и предложили эту роль, я удивился: мой рост — 1 метр 70 см. Но режиссер объяснил историю, объяснил характер героя, и на следующий день я пришел на пробы с топором. Почему? В сценарии была сцена, где Муртаза рубит корову. Режиссер: «Давайте Рамилю какую-то палочку дадим или скрутим бумажку». Я: «А зачем? Я топор принес». И достаю его из рюкзака. Мне сказали: «Первый раз такое видим». Режиссер спросил, могу ли я отрастить бороду. Я ответил положительно, и меня утвердили.

…Перед съемками я встречался с автором романа, и она сказала, что мой герой и его мама, несмотря на жестокость, — хорошие люди. В одной из сцен мама Муртазы наговаривает на Зулейху, и он срывается и жестоко избивает ее ремнем в бане. В то время были такие нравы, сейчас нам они кажутся дикими. Если бы не сценарий, я бы полегче сыграл, может, улыбнулся или подмигнул бы Зулейхе, так было бы лучше.

Роза Хайруллина — Упыриха

Мать Муртазы, мужа Зулейхи. Жесткая женщина, слепая, постоянно издевающаяся над своей невесткой. Ей больше 80 лет, а Хайруллиной — 58. Гримерам приходилось больше двух часов накладывать актрисе пластический грим и надевать линзы с бельмом, чтобы все выглядело правдоподобно.