Андрей, сложно жить на два города?
Андрей: О, география нашей семьи намного сложнее. Смотрите: по графику гастролей мы сейчас в Твери, основная штаб-квартира у нас в Москве, часть семьи живет в Риге, часть в Ростове, часть в Воронеже и часть в Саратове – там сейчас моя жена. В принципе, в любой из этих городов можно поехать, когда появится чувство голода – попроситься на обед. Или на ночлег.
Ваша супруга тоже из мира цирка?
Андрей: Нет, она, как это часто бывает, пришла к нам из спорта, художественная гимнастка. Мы познакомились, когда она устроилась подработать на подтанцовку в цирк. Вся ее родня – спортсмены. Сейчас у нас достаточно громкие дебаты насчет будущего дочки. Жена не хочет, чтобы она оставалась в цирке, хочет отдать ребенка в спорт, в художественную гимнастику. Если бы это был мальчик, я бы настаивал, чтобы он продолжал мое дело, а вот девочка... Мое мнение такое: пусть дочка решит сама.
Настя, а вы не опасаетесь таких же споров со своим любимым?
Настя: Честно, я сама никогда не хотела работать в цирке. И сейчас, бывает, сомнения возникают, особенно когда мы приезжаем в отвратительные условия, как вот сейчас в гостинице, холодно, нет горячей воды, блохи в номере люкс. 13 докладных на руководство цирка! Но вообще-то мечты об офисной спокойной жизни, о дорогих магазинах, о волосах, не испорченных начесами и париками, длятся недолго. Думаю, роскошной жизнью я бы наелась за месяц и попросилась обратно. В цирке есть все, он универсален. Это всех и держит! Так вот, я не исключаю, что я встречу человека не из цирковой среды, он будет невероятно богат, красив и скажет мне: «Делай что хочешь!» Все остальное не рассматривается! Мне кажется, с моими творческими амбициями я никуда из цирка не уйду: я рисую, танцую, занимаюсь фортепиано, вокалом. А если влюбится в меня паренек не из цирка, не шибко богатый, я скажу: иди к нам, будешь работать с нами! Хотя мой молодой человек – богослов, и при этом жонглер и танцор. Вот с ним сложно! Говорит умно, а слова, бывает, у него расходятся с делом. Не поймешь.
А вас, Андрей, бывает, тянет уйти из цирка?
Андрей: Уйти – уже нет, это прошло вместе с переходным возрастом. Но хочется попробовать себя в разных сферах. Кино очень интересует. Хочу отдать дань памяти своим предкам, показать на широком экране жизнь артистов, которая не видна со стороны. Мало кто знает, что среди цирковых артистов были герои Великой Отечественной войны. Хочу показать их быт, моменты выезда фронтовых бригад на фронт, как они собирали с представлений деньги на истребители. Например, джигиты Тугановы, когда началась война, закончив представление, всем номером поехали на своих лошадях на фронт. Был такой замечательный эквилибрист, который в войну при бомбежке потерял руку. От него все отворачивались, ему запрещали работать. Но он преодолел себя, сделал специальный протез, смог выйти на сцену и отработал весь номер. И никто не узнал, что он с одной рукой! Через историю этого человека хочу показать то тяжелое время, преодоление. Но это и звездное время становления советского цирка. На фоне послевоенной разрухи на голом энтузиазме создавались шедевры, которым рукоплескал весь мир – позже, когда железный занавес начал открываться. Вспомните Карандаша, Никулина, позже – Енгибарова.
Так вот, мне кажется, такие моменты будут интересны, если передать их в кино. Сейчас я работаю со сценаристами, которые заинтересовались моей идеей. Через 5 лет российскому цирку будет 100 лет, юбилей, и, если получится к этой дате сделать фильм, будет круто! Ведь нет еще ни одной ленты, где артисты цирка были бы показаны как обычные люди, а не как артисты. Надеюсь получить государственную поддержку, хочу привлечь к проекту паралимпийское движение, крупных цирковых продюсеров, например, братьев Запашных.
А сейчас, как по-вашему, много людей, которые готовы работать только на энтузиазме, за идею?
Настя: Сейчас желание заработать подавляет все. В киноиндустрии тоже так. Многие друзья хотят снимать, но по финансам получается делать только короткометражки, которые никогда нигде не покажут. А в кинотеатрах такое кино, что ходить на него не хочется.
Андрей: Идейных людей-альтруистов стало мало, но они есть. В цирке очень много таких. Люди ждут перемен и никак не дождутся. Перемен, связанных с жильем, с бытом наших артистов.
Настя: Все настолько обветшало, что люди, вместо того чтобы думать об искусстве, думают о том, как прокормить себя, как вообще прожить. Никто не задумывается о том, что для того чтобы создать программу, надо тратиться на режиссера, на костюмы, свет. Очень многие артисты из-за безденежья разъезжают с самодеятельностью, и это портит лицо цирка. В результате нам опять же никто не хочет помогать, глядя на такие программы. Замкнутый круг.
И все же люди приходят работать в цирк! Скажите, человек со стороны может к вам попасть?
Андрей: Конечно! Наш папа, бабушка Нина, прадед – все они пришли в цирк, а не выросли в нем. Тут самое главное – любовь, желание.
Настя: Человек должен быть одержим этой мечтой. Или, например, парень пришел в цирк, влюбился в девочку из балета и пошел в цирковое училище. А один тракторист начал в 19 лет заниматься балетом, вскоре был уже солистом! Вот что значит желание! В голове не укладывается!
Что помогает вам преодолевать трудности, кроме идеи?
Настя: Мама всегда говорила мне так: успешные люди, которые многого добились, – это трудоголики, они шли вперед и добивались своей цели. Если человек говорит, что у него что-то не получилось, – это все отговорки. Если хочешь – ты добиваешься. Если ты не хочешь – уступи дорогу.
Андрей: Недавно прочитал на Facebook (запрещенная в России экстремистская организация) шутку: не завидуйте богатым людям, которые создали себя сами, завидуйте их детям. Вообще-то никому нельзя завидовать. У поэта Андрея Дементьева, моего тезки, есть стихотворение о том, что о горе и неудачах людей, добившихся многого, нам ничего не известно. У всего есть обратная сторона. Надо идти своей дорогой. Что умеешь делать хорошо, то и делай. Кстати, вот еще одна моя идея, проект, который сейчас в стадии разработки: создать базу для животных, большой парк слонов где-то под Москвой, чтобы слоны могли там находиться, пока нет выступлений. И еще хотим помещать туда животных-пенсионеров, которые уже не могут работать.
