Правила шоу
12 участников выступают перед жюри и зрителями в различных необычных костюмах, полностью скрывающих их личности. Настоящие голоса конкурсантов слышны только во время исполнения песен. В остальное время они говорят через искажающий голос фильтр, делясь небольшими подсказками о себе. После выступления члены жюри (Гарик Мартиросян, Валерия, Филипп Киркоров, Регина Тодоренко и Тимур Родригез) и зрители голосуют за худшего исполнителя, выбирая номинанта на выбывание. Он снимает костюм, после чего покидает проект.
Вадим Такменев, телеведущий, выбыл в первом выпуске:
– Не знаю, смогу ли я доказать вам тот факт, что, работая в компании, которая организовывает это шоу, не знал и не знаю до сих пор, кто скрывается под масками. В это трудно поверить, но во время съемок настолько была продумана схема разводки участников, что пересечься с кем-то без спецзащиты в коридорах просто нереально.
Вот, например, такая мелкая деталь — приезд на площадку. У многих участников свои машины, водители, и, чтобы по номеру нельзя было его вычислить, на съемки участников доставляли и доставляют в абсолютно безликих автомобилях, можно сказать, на такси. На своей машине проехать на территорию невозможно. Я приезжал на своем авто до середины дороги и пересаживался на транспорт от организаторов.
Нет никаких сомнений в том, что жюри не знает никаких участников под масками, потому что иначе не было бы никакого смысла во всем остальном. Это абсолютно точно, поверьте мне на слово. Прятать участников друг от друга, тратить на это кучу средств, но не скрывать их от членов жюри совершенно бессмысленно. Они могут гадать, но, судя по второму эфиру, все их догадки не имеют ничего общего с реальностью.
У каждого участника своя гримерка. Они находятся на разных этажах большого съемочного павильона «Главкино». В каждой гримерной есть все необходимое, и участникам в гримерку доставляют все, что они захотят. Пересечься можно только за кулисами и только в своей четверке. Но там строго запрещено разговаривать друг с другом, чтобы нельзя было узнать по голосу, и за этим строго следят специальные люди.
К участникам допущено очень ограниченное количество людей, которые подписали договор о неразглашении. Кто есть кто из масок знают только два продюсера и два костюмера. Абсолютно исключено, что от этих людей информация пойдет дальше.
Маме и детям я ничего не говорил. Жена, конечно, была в курсе. Я ей сказал, что участвую, но не сказал, под какой маской. Но, смотря эфир, она меня сразу раскусила — все-таки мы 25 лет вместе.
Певческой подготовкой занимался педагог по вокалу, который был всегда рядом с музыкальным редактором. Профессиональные певцы получали советы, как лучше скрыть свой голос, петь ниже или выше, или в несвойственной им манере.
Филипп Киркоров слышал, как я пою, на общих проектах. Много лет назад он был на новогоднем корпоративе «Центрального телевидения» в караоке-клубе, где я выходил с какими-то песенками. И, оказалось, он это запомнил.
Костюм хамелеона я сам не выбирал: мне сказали, что будет такой, — и все. Каждый наряд шили индивидуально по размерам артиста. До момента записи я знал только свой, а у кого еще какие, понятия не имел.
Костюмеры пытались сделать их максимально комфортными, но, учитывая размеры некоторых, нельзя сказать, что внутри была благоприятная атмосфера. Были и экстремальнее моего, но в моем было тесно, жарко, душно, я плохо видел через отверстие в маске, так что было достаточно неудобно. Но в них можно и говорить, и петь.
Как и любой участник, я воспринимал проект очень серьезно. Было бы странно думать о победе, так как я догадывался, что там участвуют профессиональные вокалисты. Когда ты скрываешься за маской, очень важны вокальные данные, а они у меня не настолько развиты. Если бы я прошел дальше, то относился бы к этому как к первому эфиру — очень серьезно. Я готовился, занимался, продумывал, что-то разучивал.
Я не жалею, что вылетел первым, потому что это шоу. На месте жюри моим претендентом на снятие маски был бы тоже хамелеон, поскольку я не совсем смог встроиться в номер. Я хожу в очках (у меня близорукость минус 3,5 — минус 4), а в этом костюме они свалились куда-то в ноги. Я слегка запаниковал и уже не мог думать о синхронных движениях с балетом. У меня была полная дезориентация. Я не понимал, где находятся зрители, а где жюри. Я растерялся и завалил номер.
У меня были заготовлены еще два — три номера, и если бы знали, что я — ведущий НТВ, то, возможно, оставили бы. Так что это еще одно доказательство, что все честно.
Вряд ли устроители хотели, чтобы в первом выпуске сняли маску с представителя канала-организатора, но так получилось. Мой номер оказался слабее других, и никто ничего не делал, чтобы оставить меня на проекте. Тут все справедливо.
Я работаю в прямом эфире каждую субботу. Всякое случается, и мне приходится как-то выходить из положения. Здесь было то же самое. У меня возникла гигантская проблема, но и мысли не было просить остановить номер, будто я и тут в онлайне.
Сам я никого не узнал, даже догадок нет никаких, я ведь не настолько разбираюсь в артистах эстрады, как Киркоров, который со своим опытом чует каждого. Так что буду с интересом следить за шоу и пытаться угадывать.
Стас Костюшкин, певец, выбыл во втором выпуске:
– Не буду лукавить: мне, конечно, казалось, что меня однозначно не узнают. Такого я о себе хорошего мнения в плане моей популярности. С одной стороны, я рад, что так вышло: некоторые, наоборот, рассчитывали, что их сразу узнают, но этого не случилось. Я же, наоборот, сетовал, что меня так быстро раскусили. Хотя, когда я показывал номера, уже тогда говорили, что очень похож.
Я ведь сразу предлагал выступить с академическим вокалом, поскольку это совсем бы снизило возможность угадать, что это я. Но канал захотел, чтобы это все-таки была эстрада. Поэтому мы начали с попсы, и вот меня так быстро запалили.
Потом я бы разобрался с ростом, чтобы в случае подобного костюма получилось обмануть еще круче. Если бы я был смелее, то попросил бы костюм, в котором пел бы на корточках. И рост вышел бы не больше 130—150 см. И это сразу бы внесло коррективы. Конечно, все время ходить на корточках тяжело, но возможно. Я отработал 5 лет в детском музыкальном театре, так что проходил данный этап. Я знаю, какая должна быть рожица, как она должна настраиваться и веселиться. Мои театральные наработки повеселили всех, и всем стало жалко, что мороженка ушла, так как в нас всех живет ребенок.
Были еще варианты обмана, но это уже потом осознаешь, когда вылетел.
Костюм тяжелый, весил килограммов десять или чуть побольше. Снимать его трудно, потом опять надевать, так что лучше было просто простоять в нем около часа, но это было небольшое удовольствие.
По спортивной привычке я взвешиваюсь утром и вечером и обычно вечером вешу больше, но когда я работал мороженкой, то всегда весил на 2 кг меньше. Вот столько с меня воды выливалось за одну съемку. Если бы я прошел дальше, то килограмма 3—4 сбросил бы однозначно. Еще минус костюма — в нем нельзя пить, потому что в туалет точно не пойдешь. Я там воду вообще не пил, чтобы не пришлось раздеваться и надевать специальный скафандр для уборной. У моего наряда особенность в том, что кроме рук ничего не предусмотрено, все закрывал большой скафандр, и работали только они. Все эмоции передавались через кисти. И я понял, как это делать, повторюсь, только со второй передачи.
– Любой проект — это нервы. Не могу сказать, что я получал удовольствие, потому что все время переживал. Хотя знаешь, что это игра, но сидишь в образе мороженки и накручиваешь себя, что сейчас раскроют и выгонят с проекта. Моя жена плакала именно из-за того, что выгнали мороженку, а не меня.
Сам я не знал, с кем участвую в проекте. Это правда. И до сих пор не знаю, хотя я пересекаюсь с ними на светских тусовках, но, клянусь, никого не узнал ни по походке, ни по чему. А у жены есть догадки, что попугай — это Жасмин, туча — Наталья Ветлицкая, панда — Влад Топалов. Неспроста ведь в жюри сидит его жена Регина Тодоренко. Сам я ни одного номера не видел, потому что для меня это очень волнующе. Мне не нравится на себя смотреть, хотя все говорят, что я там очень милый. Это крутой проект, и вся семья меня поддержала.
С нами все время ходят менеджеры, а ты должен быть постоянно в маске типа сварочной. С тобой никто не имеет права разговаривать, задавать вопросы. Меня это напрягало. Я участвовал во многих проектах, и обычно это такая кухня, где все общаются, балагурят, смеются, а здесь этого совсем нет. Все время сам с собою плюс твой администратор и гримерка. Он тебя оставляет, уходит. И если нужно ждать, ты ждешь один три часа, телефон не работает. Это тяжело. Но все равно я не отмучился, а получил огромное удовольствие от проекта, от ребят, которые все это делают. Я кайфанул.
«Маска» показала хорошие рейтинги потому, что телезрители поверили, что это все не постановка, а реально никто никого не знает. И мне показалось, что все по-честному.
Мне, возможно, не повезло с жюри. Киркоров и Валерия подписаны на мой «Инстаграм» (запрещенная в России экстремистская организация), где я показываю все, что могу. Репертуар у меня достаточно разнообразный. К сожалению, они увидели там и академическое мое ремесло, и эстраду. Мне нечем было их удивлять. Они меня слишком хорошо знали. И Тимур Родригез — мой хороший друг, который видит меня плотно и часто. Их тяжело обмануть. Но ребята все делают шикарно, у них хороший юмор. Жюри очень легкое в отличие от многих других конкурсов, в которых я участвовал, где все обсуждают серьезно. И эта легкость мне подошла.
И вот что отмечу. Я не думаю, что под одним из костюмов Денис Клявер (бывший партнер Костюшкина по дуэту «Чай вдвоем». — Прим. «Антенны»), но только потому, что знаю, что у него сейчас тур по стране.