3 декабря стала известна печальная новость — на 93-м году жизни скончалась народная артистка РСФСР Нина Ургант. Бабушка телеведущего Ивана Урганта умерла в Санкт-Петербурге, у себя дома.
В этом году исполнилось 50 лет, как на экраны вышел фильм «Белорусский вокзал» с Ниной Ургант в главной женской роли. В память об актрисе публикуем воспоминания, которыми она делилась с нами пять лет назад.
Во время съемок жила в поезде
«В детстве мой внук Ваня почему-то был уверен, что песню из фильма „Здесь птицы не поют…“ сочинила я. Просил спеть, а я лишь виновато глядела в сторону», — вспоминает Нина Ургант.
Роль медсестры Раи и эта песня сделала ее мегапопулярной. А ведь поначалу Раечку должна была играть совсем другая актриса — звезда советского кинематографа Инна Макарова. Она была утверждена на эту роль тогдашним министром культуры Фурцевой. И съемки с ней даже начались. Но режиссер «Белорусского вокзала» Андрей Смирнов уперся: только Ургант — и точка! И настоял на своем.
Позже великий Евгений Леонов сказал о Нине Ургант: «Приехала какая-то ленинградка, и наши звезды померкли».
Да, именно приехала! Ради съемок в «Белорусском вокзале» Нине Ургант пришлось чуть ли не ежедневно мотаться на поезде из Ленинграда в Москву и обратно.
«Я тогда очень много играла в театре, — рассказывает 86-летняя актриса. — Бывало, за день так набегаешься, что уже сил нет никаких. Но все равно, как сумасшедшая, летела после спектакля на «Стрелу», чтобы утром успеть в Москву, на съемку. После поезда гримеры мне снимали опухоль под глазами, синяки. Работала и в хвост, и в гриву. Так что с другими актерами пообщаться толком времени не было. Хотя с Женей Леоновым мы позже пересекались на съемках. Помню, был такой фильм «Длинное, длинное дело», он там играл следователя, а я — маму человека, который совершил преступление.
Сейчас бы сесть поговорить, но время человеку отпущено очень короткое. Почти все, с кем я тогда работала, сейчас не с нами. Нет Жени Леонова, нет Толи Папанова, ушли из жизни Всеволод Сафонов и Алексей Глазырин (именно эти актеры сыграли в фильме бывших однополчан, простившихся летом 1945 года на Белорусском вокзале. — Прим. «Антенны — Телесемь»). В живых остался только режиссер Андрюша Смирнов… Хотя порой мне кажется, что мальчики все равно где-то рядом и оберегают меня».
Пела, а глаза на мокром месте
«А с песней Булата Окуджавы „Здесь птицы не поют…“ все было очень непросто, — продолжает актриса. — На первых порах она мне абсолютно не давалась. Я даже предложила режиссеру заменить ее на „Синий платочек“, он у меня получался лучше. Но Андрюша Смирнов был непоколебимым. Пришлось разучивать. И вот однажды в студии, когда мы делали фонограмму, я невольно глянула сквозь стекло, отделявшее меня и двух гитаристов от режиссера и звукооператора. И вижу: сзади них стоят Леонов, Папанов, Сафонов, Глазырин. Стоят и кулаками, как дети, утирают слезы. Меня прямо кольнуло от этого, что-то стронулось в душе, у самой глаза стали на мокром месте. Ну и „пошла“ у меня песня. Правда, на съемках по моей вине было испорчено семь дублей, но я не могла вот так просто выполнить наказ режиссера: исполнять без сантиментов, когда видела перед собой четырех плачущих мужчин».
Кстати, интересный факт: несколько лет назад в канун Дня Победы ту самую песню из фильма рискнул исполнить внук Нины Ургант — Иван. Бабушка его вариантом осталась довольна.
Студенты встали передо мной на колени
«Столько лет прошло, а отношение к фильму у людей не изменилось. После каждого показа по телевизору «Белорусского вокзала» мне звонят, благодарят. Я для них — героиня. Признаюсь, думала, что картина волнует только пожилых людей, тех, кто прошел войну. Но нет. Вы бы знали, как его молодежь воспринимает! Сейчас я себя неважно чувствую, редко выхожу из дома. А раньше, когда еще могла более-менее ходить, помню, вышла за хлебом в магазин. Иду по своим делам, а навстречу мне — группа молодежи, совсем юные мальчишки и девчонки, студенты Института физкультуры имени Лесгафта. И вдруг парни окружили меня, встали на колени и давай меня благодарить за роль Раечки. Это же обалдеть можно! Так что хожу я по городу, как по деревне, в которой меня все знают.
И даже в трудные дни, когда впадаю в отчаяние от того, как плохо я себя чувствую, стоит мне выйти на улицу, кто-то обязательно остановит, поблагодарит. Бывает, что люди плачут, руки мне целуют. Вот что сделал «Белорусский вокзал»!»
В театр вернула «Укротительница тигров»
«Хотя сниматься я начала гораздо раньше, еще в пятидесятых, — говорит актриса. — И в кино попала из-за великого режиссера Георгия Товстоногова. Для театра он меня забраковал. Посмотрел и сказал: «Это не та актриса, которая нам нужна. Нам нужно расстаться». У меня земля закачалась под ногами, думаю: как же мне теперь жить на белом свете без сцены? Вскоре наш театр (Ленинградский театр им. Ленинского комсомола, ныне «Балтийский Дом». — Прим. «Антенны — Телесемь») уехал на гастроли в Москву, меня не взяли.
Я ходила одна по сцене и думала: «Где же мне здесь удавиться?» И в этот момент ко мне подошел художник нашего театра Семен Мандель и сказал: «Нина, я оформляю картину Кашеверовой „Укротительница тигров“, может, побегаешь у нее в массовке? Это и три рубля в день, и при деле. И я встретилась с режиссером, и через несколько дней она предложила мне сыграть роль Олечки Михайловой. Конечно, я согласилась. На премьеру („Укротительница тигров“ вышла на экраны в 1954 году. — Прим. „Антенны — Телесемь“) пригласили всех ведущих театральных режиссеров. И я увидела, что в зале сидит Товстоногов. На следующее утро он вызвал меня к себе, сказал: „Нина, я вам прибавляю зарплату на 10 рублей“. Я осталась с ним, и с этого года я стала играть все: по пять-шесть премьер в год».
В Москву меня не взяли. Я ходила одна по сцене и думала: «Где же мне здесь удавиться?»
Поесть нечего, надеть нечего, а счастья — вагон!
«В юности я часто влюблялась, но это была платоническая любовь, без романов. От серьезных ухаживаний отказывалась, хотя попытки делали даже известные режиссеры, тот же Георгий Товстоногов и Игорь Владимиров (позже супруг Алисы Фрейндлих. — Прим. «Антенны — Телесемь»). Они ездили на черных новеньких «Волгах» и были людьми весьма состоятельными. А я выбирала самых несчастных, неизвестных и бедных.
В первый раз я вышла замуж за своего одногруппника Леву Милиндера. Мы поженились на втором курсе, и я сразу переехала к нему. Никакой неземной любви у меня не было, он просто доконал меня своим вниманием, а потом начал угрожать: «Если не выйдешь за меня, кончу жизнь самоубийством, повешусь», ну я и вышла.
А через несколько лет Лева изменил мне с циркачкой. Тогда я взяла годовалого Андрюшу и ушла из квартиры в центре Ленинграда в общежитие при театре. Там мы прожили пять лет. И жили как: поесть нечего, надеть нечего, денег мало, мебели никакой, а счастья было вагон! Мы спали на раскладушках, вместо стола у нас была реквизиторская коробка, какие-то чашки-ложки. Не понимаю, почему на первый свой гонорар после «Укротительницы тигров» я купила пылесос. У нас-то и пылесосить было нечего. Но мне казалось, что это признак зажиточного человека».
Они ездили на черных новеньких «Волгах» и были людьми весьма состоятельными. А я выбирала самых несчастных, неизвестных и бедных
Сына воспитала советская власть
«Работы всегда было много. Мне совершенно некогда было заниматься сыном. Поэтому я всегда говорю, что Андрея воспитала советская власть. Он рос самостоятельным мальчиком: сам поступил в театральный институт, даже не поставив меня в известность. Однажды также неожиданно заявил, что собирается жениться. Я его послушала и говорю: «Андрюшенька, я тебе разрешу жениться, только когда ты окончишь институт, а сейчас тебе только 16, рано еще!» Сын попытался возразить, а я взяла его паспорт и порвала. Так и кончилась его женитьба. Тогда же мы сменили Андрюше фамилию: с Милиндер на Ургант. Это была моя инициатива, но сын не был против.
Думаю, Леву, моего бывшего мужа, это задело, хотя он не перестал с нами общаться, наоборот, они с Андреем сильно сблизились. Но главное — муж передал сыну свою музыкальность: Андрюша прекрасно поет. И Ваня это унаследовал: у него хороший, тонкий слух, точно от деда. Кстати, внуку я уделяла больше внимания, воспитывала: запрещала вечером ходить в гости, ночевать у кого-то. Но в то же время только ему позволяла лежать на моей кровати, готовила ему завтрак, а потом мы вместе ели и смотрели телевизор «Рубин» — мой первый цветной телевизор. Один раз я ходила к нему в школу на родительское собрание, второй раз пошел уже Андрей. Вот и все воспитание».
Правнучка мною гордится
«Ване я постоянно говорю, что нужно больше сниматься в кино, работать в театре, только так появится ощущение, что ты настоящий актер. Телевизор этого ощущения не дает. Но это так, мои придирки.
На самом деле мне и с Ваней, и с Андреем повезло — продолжили дело всей моей жизни. Говорят, что природа отдыхает на детях, но мои доказали, что это не так.
Сейчас вот правнуки у меня. Старшая, Ниночка, уже совсем взрослая стала: большая, высокая. Ваня мне по секрету рассказал, будто она в садике хвасталась: «У меня бабушка — хорошая артистка». Может, смотрела уже фильмы с моим участием, а может, слышала по разговорам взрослых. Очень хорошая девочка. А младшенькая, Лерочка, пока маленькая. Она такая смешная, забавная. Ваня привозил ее в Петербург, крестил в Никольском соборе, том самом, где они с Наташей венчались. (Наталья Кикнадзе — супруга Ивана Урганта. — Прим. «Антенны»). Внук очень хотел, чтобы родился мальчик, но получилась Лерочка. Мы тоже рады, что появился божий человек на свет от такого хорошего, прекрасного брака, который у них с Наташей существует. Ваня любит детей и будет, наверное, сражаться до победного, пока не родится парень» (смеется).
Фамильный анекдот из жизни Нины Ургант:
Однажды Иван Ургант позвонил Нине Николаевне и говорит:
– Нинуля, поздравляю тебя с новым рождением!
– Ваня, ты что, у меня день рождения еще не скоро.
– Бабушка! У меня родилась дочь — Нина Ургант!