«Что? Где? Когда»: как игра изменила жизнь женщин-знатоков

Телевизионная интеллектуальная игра отмечает юбилей — 45 лет! Когда-то ее создатель Владимир Ворошилов сказал: «Женщина в команде должна быть одна, красивая и молчать». Современные участницы готовы поспорить.

— Самое приятное в наших юбилеях — поздравления телезрителей. Наши сотрудники предоставили им возможность поздравлять нас в соцсетях и писать о том, что у них связано со «Что? Где? Когда?». На меня это произвело совершенно потрясающее впечатление. Они поделились и стихотворениями, и воспоминаниями о том, как они в детстве подглядывали за передачей в щелочку, когда их укладывали спать, или, напротив, как они смотрели ночью вместе с родителями, кто у них в семье до сих пор смотрит. Это для нас самое главное.

Можно перечислить много причин долголетия игры. Одна из них — то, что она, возможно, единственная, которая предоставляет возможность зрителям подглядеть за творческим процессом, за тем, как рождается мысль. Мы словно даем возможность на минуту, пока длится обсуждение, влезть в человеческий мозг. При этом зритель еще и соучаствует в этом. Другая причина — это такой сериал длиною теперь уже в 45 лет, где есть действующие лица: кто-то уходит, кто-то приходит, кто-то играет 10, 30 и даже 40 лет, у кого-то из них уже дети и внуки. Они как бы проживают свою жизнь на наших глазах.

Мы, конечно, вначале не ожидали, что передача будет существовать так долго. Любой творческий объект устаревает, если не отражает того, что происходит за окном. А если он соотносит себя со временем, то у него долгая жизнь. Мы стараемся соответствовать тому времени, которое нас настигает. Если мы будем существовать в старой жизни, то не будем никому интересны. Все остальное — это инструменты, которые меняются. Знатоки тоже меняются: кто-то отражает сегодняшнее время и движется вперед, а кто-то нет. Этот момент самый главный, и мы на самом деле не знаем, когда закончится «Что? Где? Когда?». Может, в какой-то момент мы станем неинтересны этому времени. Я допускаю такой вариант. И у нас были периоды в 1990-е, когда другие программы зритель находил интереснее, но наш зритель остался. Мы должны чувствовать время, но время и само выбирает, кто ему нужен.

О вопросах

— Если посмотреть на вопросы в прошлые десятилетия, то они совершенно другие, нежели сегодня. С годами они становятся сложнее. Было время, когда нам присылали кучу вопросов из отрывных календарей. Когда все читали газеты и журналы, было много вопросов из журналов «Наука и жизнь», «Техника — молодежи», «Вокруг света» и тому подобных изданий. Очень легко телезрителям было задавать вопросы из энциклопедий. Берешь слово, находишь его толкование, присылаешь толкование и спрашиваешь, что это за слово. Это хороший способ делать вопросы для школьных турниров. И ответственности за достоверность никакой. Но это очень примитивный подход. Сегодня вопросы изменились и усложнились очень сильно. Некоторые зрители присылают целые толстые тетради. Это пытка для редактора-разборщика, которому нужно все прочитать, а он в лучшем случае выберет два-три вопроса. Такие зрители работают как собаки-ищейки. Что бы он ни делал, он ищет интересную и уникальную информацию, которая может послужить поводом для неожиданного вопроса. Но количеством на наш стол не прорвешься.

Есть такие вопросы, которые злят знатоков, но которые мы очень любим. Например, у человека перед домом в деревне что-то стоит и он спрашивает, что это и зачем это там стоит. Если человечество это когда-то для чего-то придумало, то надо повторить его путь — и тогда ты догадаешься, что это. Если же ты человек интернета, и тебе в принципе не важно, для чего человечество придумало такую штуку, то есть ты ставишь себя выше истории человечества, то я могу тебе только посочувствовать. Так что вопросы о том, что знали предки, а знатоки не знают, это очень хорошие вопросы. Это возможность выжить человечеству и тем, кто сегодня живет только в интернете. Это всегда была моя позиция, что не нужно свысока смотреть на вопросы, которые люди присылают из своего быта и опыта. Труд и работа на земле включают другие мозговые извилины, которые у нас начинают отмирать в эпоху соцсетей. Нельзя ставить себя выше человека, который в свое время совершил творческий путь открытия, поиска, находки. Хочется надеяться, что, если наши знатоки забудут дома мобильный телефон, они не пропадут.

А вот по тематике вопросы за десятилетия никак не изменились. Мы пытаемся вместить в вопросы всю мировую цивилизацию. Некоторые знатоки даже требуют, чтобы зрители прекратили присылать вопросы с хокку. Их в свое время ввел Владимир Ворошилов, который считал, что хокку — это чисто телевизионный формат, такое мини-телевидение в нескольких строчках. А в нашем клубе самым яростным их противником оказался востоковед, который утверждает, что их невозможно перевести и, следовательно, понять в полном объеме, как японцы. Однако сейчас у нас огромный интерес к Японии, Китаю, арабским странам, несравнимый с тем, что было 20–40 лет назад. И даже если мы не совсем понимаем смысл хокку, то это способ понять культуру другой страны и ее людей. Понять, что, возможно, они мыслят совсем по-другому.

О ведущем

— Я прихожу домой вымотанная после передачи, открываю «Инстаграм» (запрещенная в России экстремистская организация), а там телезрители еще не спят, хотя завтра — рабочий день, и кипятятся, потому что ведущий неправильно засчитал ответ. А ведущий иногда действительно как бы троллит и знатоков, и зрителей, но они не должны об этом догадываться. У Ворошилова было несколько постулатов. Например, он говорил, что «Что? Где? Когда?» — это игра с элементами справедливости. Или: почему вы считаете, что в «Что? Где? Когда?» должны играть только хорошие люди? Это другой его постулат. Главное, чтобы всем участникам процесса было интересно, чтобы они начали иногда залезать в книжки, энциклопедии, звонить в источники, жаловаться в газеты, журналы и все перепроверять, хотя мы и сами все перепроверяем тщательно. Это прекрасно, если зритель помнит то, что было в 1987 году. Мы уже не помним, а он помнит. Ну и здорово. Значит, мы выполняем свою работу.

Мне тоже очень интересно троллить знатоков в том смысле, чтобы создавать творческую провокацию. Вопросы, которые нам посылают, очень редко задаются в оригинальном виде. Мы об этом честно предупреждаем, что вопросы подлежат обработке (кроме вопросов для 13-го сектора). Эта работа не прекращается нами никогда. Каждый вопрос — это целая пьеса или кусок потраченной нами жизни. Вопросы, отобранные разборщиком, поступают к ведущему Борису Крюку, который смотрит, что ему интересно, дальше он выносит это на редакторский совет и совместно выбрасывается то, что все равно кажется невозможным, неподходящим, несвоевременным. После этого вопросы уходят в проверку, к ним добирается дополнительная информация, чтобы обогатить вопрос. Потом его снова рассматривает Борис, редакторы, и после этого еще три, а может, и четыре этапа. Каждый вопрос — это квест. В него заносится столько информации, чтобы знатоки могли пройти его и найти ответ. Мне самой больше всего интересны эти квесты, которыми мы занимаемся. Есть одноходовки, когда вдруг ты знаешь ответ. А бывают вопросы, которые требуют 4–5 ходов.

Любимый счет у ведущего 6:5 в пользу телезрителей. Для него это тоже игра, и если счет по ходу идет 3:0 в пользу знатоков, которые отвечают на все подряд, то значит, проигрывает наша команда, то есть он — и вы бы видели, что с ним тогда творится! Орать он не может, так как включен микрофон. Тут он начинает размахивать руками и даже бить кулаком по голове сидящих рядом. Но это не я — сижу теперь сзади, а с Ворошиловым сидели вместе. Иногда подсовываю Борису записочки, которые, он считает, ему мешают, но иногда все-таки ими пользуется. У нас ведущий — это не просто ведущий телевизионной программы или своего рода конферансье, как ошибочно считают многие, когда полагают, что может прийти актер, ему дадут сценарий с вопросами и ответами, и он их зачитает по очереди. У нас это невозможно, потому что у нас каждый человек — игрок, и ведущий в первую очередь. Поэтому формат, когда он ведет «Что? Где? Когда?» с экрана, самый удобный для передачи. Он видит глазами телезрителя, и если тому что-то не видно, то не видно и ему. Он или пропускает этот момент, или говорит, чтобы операторы показали. Он не является судьей или читальщиком вопросов. Он больше на стороне телезрителей, он посланник команды телезрителей. Именно поэтому некоторые телезрители так злятся на него, что он рядом с ними: вытаскивает ответ за уши, а хвалят знатока, не присудил очко — ругают ведущего. И начинается кампания за его увольнение, потому что «Ворошилов был не такой». Но я живой свидетель и читала то же самое в почте на имя Владимира Яковлевича, которого тоже ненавидели.

Сама идея работать за кадром появилась только потому, что Ворошилову было запрещено работать в кадре. Такого формата никогда и нигде не было — чтобы ведущий развлекательного игрового шоу был за кадром. Американцы, с которыми мы сотрудничали, сразу сказали, что у них это невозможно. Для меня это яркий пример того, как надо действовать в жизни. Оказавшись в тупике, искать решение, которое может стать открытием, и тебе откроется новая дорога. Также нужно решать вопросы в «Что? Где? Когда?» Если не знаешь ответа, набросай себе версии и постарайся представить, как думал телезритель. То есть сначала найти свое рациональное решение, а потом контакт — с тем, кто уже когда-то решил эту проблему. Вопросы в «Что? Где? Когда?» нужно решать так же, как ты решаешь вопросы в жизни. И, наоборот, научившись решать вопросы в игре, ты, возможно, сможешь решить и какие-то жизненные вопросы. Поэтому да: вся наша жизнь — игра.

О традициях

— В нашей передаче есть вещи незыблемые: игрушечный волчок — самостоятельное действующее лицо, которое нельзя трогать; письма на столе, хотя, конечно, большинство вопросов сейчас приходят онлайн, а не в конвертах; шесть игроков; минута на обсуждение. Минута — это экстрим, отрезок времени, за который знаток должен успеть что-то сделать, и поэтому люди, обремененные деньгами, славой, убеленные сединами, зачем-то садятся за стол «Что? Где? Когда?». А потом не спят неделями из-за того, что не сказали правильную версию или сказали неправильную. Такого напряжения, как за час игры, знатоки в нашей обычной жизни больше нигде не получают. Поэтому они приходят и играют, и для них это становится куском жизни, который они запоминают навсегда. И позже, став уважаемыми людьми, они все равно напишут в своем профиле: «Член элитарного клуба «Что? Где? Когда?», хотя их игра состоялась, может, лет 30 назад и даже пленки с ней не сохранились.

О знатоках

— Наши знатоки — обычные люди, которые приходят на ТВ молодыми, неопытными, а их здесь начинает окружать такое количество соблазнов: признание, успех, узнавание — и они не знают, как с этим обращаться. Это проблема любого публичного человека. Даже актеры не всегда справляются со своей популярностью.

Ворошилов иногда называл меня «берегиней» — берегущей ото всего: от творческих неудач, любых ошибок в выборе вопросов, знатоков, в общении с прессой, спонсорами. Удовольствие я получаю от вопросов, мне очень важны знатоки, являющиеся действующим лицами. Я могу общаться или не общаться с ними, но внутренне нахожусь в постоянной связке с ними. Постоянно с ними работает редактор, которую они очень любят и которая про них все знает. Но если я чувствую, что у человека потенциальная или насущная проблема, то тут уже влезаю я. И последние эпизоды нашей жизни заставляют меня влезать достаточно часто.

Особое явление — это женщины в «Что? Где? Когда?». В самом начале девушки у нас появлялись как украшение, как экзотика. Потом это стало объектом другого мышления, поскольку женщинам больше свойственно интуитивное, чем рациональное. Это другая палитра минуты обсуждения. Затем мы осмелились сделать женскую команду, стали появляться женщины-капитаны. А на сегодняшний день, я считаю, женщины начинают завоевывать в клубе пальмы первенства не просто как игроки, а как капитаны. Таких прецедентов много, и часто женщины справляются с этой функцией лучше, чем мужчины. Я бы сказала, что это тенденция является и главной опасностью для женщин, которые сегодня так активно стремятся бороться за лидерство и командные функции. Им следует бояться, что они будут терять свою женственность, и со временем это будет читаться и в «Что? Где? Когда?». Сегодня девушки прекрасно отвечают на вопросы, потому что лучше учатся в школе и их больше среди выпускников вузов. Но когда наши молоденькие, милые, хорошенькие девушки взрослеют и становятся звездами и капитанами, то им грозит опасность превратиться в Родину-мать. Это замечательный памятник того времени, когда требуется встать в такую позу. Но если ты теряешь женственность на экране, то есть риск вызвать другие эмоции у телезрителей. Сегодняшние ребята остаются мальчиками лет до 40, поэтому у них длительность пребывания в передаче гораздо дольше. Каждая наша девушка, играющая в «Что? Где? Когда?», должна об этом помнить, и здесь никакая косметика не поможет. Ведь у нас крупные планы, и зритель замечает выражение лица, глаз, презрительный изгиб губ, и эта милая девушка начинает его раздражать.

А так наши девушки вызывают у меня восхищение тем, насколько они образованны, умны, благородны. Они гораздо глубже и интереснее, чем 30-летние мужчины. Но за собой нужно следить, чтобы не потерять женственность, которая является гораздо более сильным оружием, чем если ходить по улицам и кричать, что ты за свободу и против насилия. Самая страшная женщина с кривыми ногами и лысой головой сможет превратить себя в такое обаятельное существо и добиться от любого мужчины того, что ей нужно. Пусть они не притворяются, что они такие слабые, беззащитные, что их все обижают. Это ложь, потому что женственность — это оружие, которое нельзя терять. У женщин больше сил и энергии, потому что им дано больше.

А что рассказывают женщины-знатоки?

Оксана Петрунько-Моргунова, в клубе с 1981 года:

— Сегодня я приглашенный профессор в Российском университете дружбы народов и Высшей школе экономики, преподаю миграционные исследования и смежные предметы. Поддерживаю контакты с шотландскими вузами, где началась моя академическая история и где я защитила диссертацию.

С игрой я пересеклась благодаря моей бабушке, филологу-германисту. Она переживала, что я много времени провожу на улице, а не занимаюсь чем-то интеллектуальным. Взяла меня практически на слабо: посадила смотреть «Что? Где? Когда?» и сказала, что я так не смогу. Я написала письмо, и меня пригласили на отборочный тур, когда я училась в 10-м классе. Тогда школьников в клубе не было. В советской жизни их считала детьми, которым не положено участвовать во взрослых программах. Сейчас клуб помолодел, и это замечательно.

Думаю, что в юности мне недоставало уверенности в себе. Сейчас стало гораздо больше женщин-капитанов, чем раньше. И они готовы взять на себя ответственность за ответ в сложных ситуациях. В 1990-х гуманитариям трудно было найти работу, и в разгаре моего активного участия в программе «Что? Где? Когда?» я переехала сначала в Лондон, потом на Кипр, потом в Шотландию. Еще в юности решила четко разделить себя — игрока «Что? Где? Когда?» и себя, строящую карьеру и жизнь. Однако многим из того, что я считаю своими достижениями, я обязана игре. Мне пришлось несколько раз в жизни начинать карьеру заново в новой стране. И очень помогали те навыки, которые дала игра: умение работать в команде, строить диалог для решения ситуаций, относиться к любой проблеме как к вопросу, который надо решить. Игра позволила мне наблюдать работу настоящих профессионалов. В программе все идеально подготовлено, начинается вовремя, никаких дублей. Все горели и жили этой передачей, и это был урок отношения к делу.

Меня не было в родной стране, но я продолжала принимать участие в спортивном варианте «Что? Где? Когда?», ведь сейчас это мировое движение. Но то, что мне повезло оказаться за столом в специальной игре, посвященной 45-летию программы, — просто подарок судьбы. Стол в охотничьем домике — волшебный. Есть магия в клубной атмосфере вокруг него.

Юлия Лазарева, трехкратный обладатель «Хрустальной совы», в клубе с 2001 года:

— Пойти играть в «Что? Где? Когда?» меня вдохновил пример Инны Друзь. Мне очень запомнилась игра, где она ответила на вопрос о Шагале. Тогда ей было лет 16, вся команда была против ее версии, но она смогла настоять, и это оказалось правильным ответом. Это был первый раз, когда я подумала, что в эту игру реально можно сыграть, потому что Инна была молодой девушкой и при этом правильно отвечала на вопросы. В телевизионную программу я пришла по объявлению, когда училась в Московской государственной юридической академии на втором курсе. Прошла много этапов отбора и попала в команду. А с конца 10-го класса я играла в нетелевизионной версии игры, ездила на фестивали. Мои команды иногда занимали призовые места, но главное — мне было очень интересно.

Первые несколько лет в «Что? Где? Когда?» мне совершенно не верилось, что я туда попала, и каждая игра — это до сих пор очень яркие эмоции. Думаю, их можно сравнить с тем, что испытывают спортсмены на больших соревнованиях. Я даже мечтать не могла, что у меня когда-нибудь будет «Хрустальная сова». Этот приз казался недосягаемым, и я даже волновалась, как бы меня не выгнали из клуба. Но это поменялось, когда я попала в команду Балаша Касумова: сразу стало понятно, что это всерьез и надолго и что я на своем месте в этом отличном коллективе.

Сейчас уже никого не удивляет, если в команде несколько девушек. Мне кажется, что девушки чаще берут вопросы на образное или ассоциативное мышление, но, конечно, есть исключения. Лиза Овдеенко берет много образных вопросов, но также и на логику и знания. Алена Повышева — очень рациональный капитан.

Сегодня я юрист в сфере инвестиций, директор по правовым вопросам в инвестиционном холдинге. Мне нравится работать с людьми, которые быстро думают, анализируют много вариантов, придумывают креативные решения. То есть мне в работе нравится то же самое, что и в «Что? Где? Когда?». И в этом смысле игра, конечно, помогает: то, что я привыкла думать в условиях ограниченного времени и предлагать нестандартные варианты. Контрагенты на переговорах иногда узнают меня, и это немножко помогает. Я почти никогда не говорю об этом специально, но то, что я участник интеллектуальной игры, может добавить мне веса.

Однажды задали забавный вопрос, для чего лысому человеку в ванной понадобился фен. Оказалось, что таким образом он помогает зеркалу быстро отпотеть. Это очень практичный способ, я теперь тоже так делаю.

Елена Потанина, в клубе с 2006 года:

— Сейчас я являюсь капитаном международной сборной — уникальной команды, в которой играют ребята из Азербайджана, Армении, Белоруссии, Эстонии, Грузии. Я представляю две страны — Россию и Украину: Украину — потому что там работала, а Россию — потому что здесь играю.

Работаю я продюсером и автором сценариев документальных фильмов. Я соучредитель компании «Документалист», которая эти фильмы производит. Мы снимаем на темы, которые интересны мне и моему партнеру — Валдису Пельшу. Это картины, которые позволяют заглянуть на несколько десятков, а то и сотен лет назад и увидеть, как люди жили раньше, как справлялись с выпадавшими испытаниями. Или, например, в этом году вышел наш проект «Арктика. Увидимся завтра», который помогает заглянуть в будущее. Его мы снимали на Северном полюсе и по дороге к нему на атомном ледоколе «50 лет Победы». Сейчас работаем над фильмом о том, каким будет весь мир через 20, 30, 50 лет.

Игра в «Что? Где? Когда?» — это основополагающая часть моей жизни. Я обязана сотрудникам телекомпании «Игра-ТВ» тем, что они научили меня работать: выкладываться, но при этом думать о тех, кто рядом с тобой. Например, тому, что снимай хоть весь день, но съемочную группу обязаны обеспечить обедом.

«Что? Где? Когда?» — уникальный проект, который позволяет говорить на одном языке с людьми, живущими в разных точках планеты, ведь при этом у них один культурный уровень и схожие интересы. Это, конечно, общность, в которой ты чувствуешь себя своим и находишь друзей-единомышленников.

Я считаю, что нет разницы между знатоками-женщинами и знатоками-мужчинами, потому что мир стремительно меняется. В нашем клубе играют многие девушки, и он от этого хорошеет.

Инна Семенова, в клубе с 2016 года:

— Я человек постоянный. Сразу и навсегда выбрала профессию — работаю юристом в области антимонопольного права и интеллектуальной собственности. И еще в младших классах — свое главное увлечение, «Что? Где? Когда?». Кажется, по-другому и быть не могло! Базовые знания ведь закладываются в самом юном возрасте, и я благодарна своим родителям за то, что они поддерживали мою любознательность: мы много читали, рассуждали, общались, я ходила в разные кружки, секции. Любовь к книгам и знаниям была заложена уже тогда. А теперь я настолько долго уже играю, что могу сказать, что меня формирует сама игра. Наверное, без нее я не была бы тем человеком, которым являюсь сейчас.

В телевизионном клубе «Что? Где? Когда?» я дебютировала через 15 лет после того, как пришла в школьный кружок интеллектуальных игр. И это сразу был непростой опыт! Женская команда — 5 девочек и капитан Ровшан Аскеров. Конечно, в такой команде есть своя специфика: например, до игры можно обсудить не футбол и политику, а платья и помаду. Но, наверное, правильнее будет сказать так: не только футбол и политику, но и платья и помаду. Все-таки я считаю, что со времени знаменитой фразы Владимира Ворошилова «женщина в команде должна быть одна, красивая, и молчать» многое изменилось. Сама игра как раз и показала, что женщины делают для клуба очень много. «Игрой-ТВ» руководит женщина, и в телевизионной группе их большинство.

Знаю много семейных пар, которые образовались благодаря клубу. И я со своим мужем тоже познакомилась на игре. Это логично: если ты много времени проводишь с единомышленниками, то и партнера выбираешь из них. Тем более чем люди умнее, тем проще им найти компромисс, понять друг друга, принять чужое мнение. Мы с мужем можем дискутировать на любую тему, но все-таки такая совместная деятельность сближает особенно. Иногда придумываешь вопрос — и здорово, что рядом есть тот, с кем можно поделиться находкой. Задаю вопрос и даю минуту на обдумывание.

Считаю, что в свою нынешнюю команду, команду Виктора Сиднева, я попала (поначалу еще и вместо самого Александра Друзя) из-за своих игровых качеств. Это слишком амбициозный коллектив, чтобы тратить место за столом на кого-то, кто не соответствует их уровню.

Никаких особенных женских вопросов, как и женской логики не бывает, зато бывают умные, талантливые и амбициозные женщины. Особенно в клубе «Что? Где? Когда?».

Пара фраз

На какой самый сложный вопрос вам приходилось отвечать в жизни?