Плюс-минус к середине жизни само ощущение середины жизни у каждого индивидуально. Почему это происходит, рассказывает наш эксперт, практикующий психотерапевт и писатель Татьяна Огнева-Сальвони.
Психолог и писатель, автор романа «Она просто сказала ДА»
— Что ж такое, — возмущенно говорит подруга-редактор, — кругом только и разговоров: сбрось с себя все «должна» и живи как хочешь. Бросай нелюбимую работу и ищи любимую, например. А она у 2 процентов любимая, остальные отбывают положенное время. Вот сейчас если все 98% бросят свою нелюбимую работу, что будет? Или это: «Чувствуешь, что любовь ушла? Бросай нелюбимого мужа/жену и ищи любимого». Но, когда женились, любовь-то была! Может, менее затратно вспомнить о той любви, она же на чем-то основывалась. Не знаю, не знаю… Что это за вектор такой новый — бросать что-то, что годами строилось, чтобы пуститься в какие-то поиски с уклоном в юношеский максимализм?
Но он не новый. Его просто открывают заново те, кто подошел к определенному возрасту.
Психоаналитики предполагают, что в середине жизни человек напрямую сталкивается со страхом смерти. То есть где-то там, на периферии сознания (а есть такие умельцы, кто и всем мозгом), он вдруг понимает, что половина жизни-то прошла. Еще в лучшем случае дай бог половина — и финита ля комедия. И вот тут включаются защитные механизмы. Один из них, самый бойкий, — это срочно создать иллюзию, что ты еще молод, никакой смертью не пахнет и близко. Начинается бегство за молодостью, за хорошей формой, за пластическими хирургами и модными вещами с намеком на принадлежность к молодежи. Многие вдруг обнаруживают: «А я еще ничего, да я прекрасно сохранилась, да мы еще повоюем!»
Следующий этап — желание сменить обстановку. Потому что молодость — это что? Драйв, адреналин, новые ощущения, свобода выбора. Когда на тебе кредит, начальник, муж-жена-дети с обязательствами и пара десятков лет, наполненных ошибками, о которых лучше забыть, — поневоле вспомнишь, что давно не юн, как бы хорошо ни сохранился. И даже когда нет ничего из перечисленного, кроме труда в офисе с призрачными перспективами, особенно тоскуешь по каким-то неведомым пляжам с пальмами, где можно встряхнуться, сбросить груз лет.
Одна семья так и решила: сменить все, уехать на испанский остров, получить рай уже при жизни, а то напахались, хватит. Вдохнуть молодость всеми фибрами души вместе с морским воздухом по утрам. Все продали — дачу, квартиру, компанию. Уехали, повесили на грудь табличку «дауншифтеры» и засели на испанском пляже. Даже открыли какую-то лавочку, некий бизнес мечты, но в целом пока проедали деньги из прошлой жизни. Надоело им примерно через год. Еще через два они продали лавочку и испанскую виллу, вернулись в родную сторону, разом постаревшие. Глава семьи написал на этом опыте грустную повесть о том, что иногда мечты должны оставаться мечтами. И что если нет покоя в душе изначально, то нигде его не обретешь, как бы красочно ни шелестели пальмы на фоне заката. И вывод его был такой: сначала — покой, а потом езжай куда хочешь.
Возможно, судя по красивым картинкам в «Фейсбуках» (запрещенная в России экстремистская организация), множество счастливо осевших на разных берегах мира поуехавших из своих стран именно так и сделали (это явление свойственно не только русским людям, а вообще людям по всему миру).
— Ты всем довольна в Италии, да? — спрашивает наш друг-итальянец.
Я киваю, потому что ну да, ну довольна, чего ж с жиру беситься-то? К тому же давно стараюсь жить по принципу «хорошо там, где нахожусь». Не зависеть от места, от людей, от политики, обстоятельств и чьего-то мнения, вообще от чего бы то ни было. Стараюсь, чтобы мой внутренний покой ничто не могло поколебать. Но родина есть родина. Тоску по ней, ностальгию по всем этим, извиняюсь, березкам, русской речи, маковкам церквей, какой-то особой русской и непредсказуемой устроенности души — это отменить невозможно. Меня накрыло не сразу, может быть, на пятый-шестой год. Как раз когда исполнилось 35. Захотелось что-то как-то все бросить и куда-то бежать, искать, строить заново. Только — упс! Ошибочка вышла. Все брошено и заново на другом месте построено за несколько лет до этого.
Есть еще другая версия, из другой психологической теории, почему в середине жизни так и тянет в некое счастье, в некое настоящее, в любимое. И даже готовы поверить в любую иллюзию, если она даст чувство стабильной искренности происходящего. Примерно к середине жизни заканчивается «детский» ресурс. Это значит вот что: где-то до 30−35 лет (кто-то умудряется до 40) человек внутренне опирается на все хорошее и на опыт обращения с плохим, что было в детстве. Если родители живы, он чувствует себя все равно немного ребенком, внутренне есть какая-то «крыша» на крайний случай. В середине жизни происходит переоценка ценностей и ресурсов, много чего накопилось за годы, чего «детский» ресурс уже не выдерживает и не покрывает. Нужно найти новые опоры. Поэтому человек ищет глобальных перемен. И теперь ему нужно только настоящее, потому что лишь оно выдержит его взрослый «психологический вес». Поэтому в этом возрасте происходит новый сознательный выбор пути, теперь уже более взвешенный.
Есть еще несколько разных теорий, объясняющих кризис середины жизни. Я думаю, что каждая из них права. У кого-то и правда страх смерти включился на полную, а кто-то выбирает новый ресурс. А кто-то — все вместе взятое и что-то третье, неведомое психологам. Всегда ведь должно быть что-то неведомое, правда? Иначе какой смысл жить.