Саша Савельева и Кирилл Сафонов: «У нас были непростые моменты после рождения сына»

- Погода уже не радует. Удалось отдохнуть прошедшим летом?

Саша: Да. Два года из-за пандемии никуда не выезжали. Страх, что случится, если заболеешь в другой стране, останавливал. В июле Кирилл переболел, да и я вроде тоже, потому что выявились антитела. И тут меня пригласили на съемку в Италию, мы полетели вместе с сыном. Впервые ездили втроем с Леоном, побывали сначала на озере Комо, потом показала Кириллу Милан, случайно познакомились с гидом из Генуи и отправились туда. Там потрясающий океанариум, провели в нем несколько часов.

– Вы 12 лет вместе. А когда встретили друг друга, это была любовь с первого взгляда?

С.: Наверное, все-таки со второго — он более верный, когда видишь человека и разговариваешь с ним. С Кириллом сразу стало интересно. Увидела в нем что-то близкое.

Кирилл: Вряд ли я назвал бы это любовью с первого взгляда. Мне было 35 лет. Что-то повидал в жизни и, наверное, знал, кого хочу встретить. Нет, не по внешности, а по человеческим качествам. В первый раз не было возможности пообщаться. А потом могли никогда не встретиться. Но наша подруга собрала нас за ужином, и все получилось…

– С годами чувства как трансформируются?

К.: Появилось больше надежности, веры друг в друга.

С.: У нас были непростые моменты после рождения Леона, когда переезжали из маленькой квартиры в новую, на коробках жили… У меня — недосып, у Кирилла тоже… такой «декретный отпуск», решили, будем до полугода с малышом, но получилось даже больше. Поддерживали друг друга. Конечно, необходимо постоянно работать над отношениями. Не вести себя некорректно с близким человеком, ведь ты его любишь, несмотря ни на что. Осознавать, если он что-то сделает или скажет, то не со зла. Если понимаешь это, легче.

– Что изменилось после рождения сына?

К.: Мы еще больше ушли в семью. В остальном я остался собой, может, когда сажусь на мотоцикл, чуть ответственнее к этому отношусь, но дури и не было. После рождения Леона не снимался больше года, играл только в театре, чтобы все время проводить с семьей. Когда присылали сценарии, читал их, смотрел на сына и понимал, что даже выбор делать не надо…

С.: Ребенок — это ураган, который в хорошем смысле все сметает на пути и становится центром жизни. Но мы не забываем о себе. У родителей должны оставаться их интересы, а ребенку важно понимать, что у них есть свои дела. Объясняли сыну с самого его маленького возраста все, что у нас происходило. Понятно, все делаем ошибки и нашим детям будет что рассказать психотерапевту. Но хочется воспитать здоровую личность. Каким бы человек ни был умным и талантливым, если он психологически здоров, у него есть шансы раскрыться максимально, заниматься тем, что нравится, и не испытывать чувства вины.

– Кирилл присутствовал при родах, для мужчины это поступок. Кто был инициатором?

С.: Роды были непростые. Я не боялась, доверяла врачам, которые находились со мной круглосуточно, знала, что ничего плохого не произойдет. Ну а если что-то случится, на то воля Божья. Конечно, присутствие Кирилла дало поддержку, рядом с ним любой исход уже не так страшен. Муж не обрезал пуповину сыну, врачам нужно было действовать быстро. Дети, рожденные чуть раньше, требуют более тщательного наблюдения. Когда мне дали сына, хотела запомнить тот момент, а еще, пусть это и немного странно, — точное время рождения на часах, которые висели в родовой. И я его зафиксировала. Цифры во многом помогают определять судьбу человека.

К.: Мы договаривались, что я не буду на родах, Саша тоже этого не хотела. Но возникла экстренная  ситуация, у жены начало  резко подниматься давление, позвонили утром и сказали, что сегодня будем рожать. Растерялся: «Простите, может, завтра, у меня спектакль». Мне: «Что?» Поехал сразу. Врачи сказали, что в родовой есть шторка, подумал, буду сидеть за ней, оказалось, она для Саши… Поэтому, если спросите, кто первым увидел Леона, я или она, ответ: я. Когда часа через полтора все закончилось, захотел встать, но ноги затекли, что не смог подняться, все это время сидел, держа Сашу за руку…А потом поехал играть Вершинина в «Трех сестрах».

Дать сыну то, что сам недополучил

– Как выбирали имя?

С.: Когда я только забеременела и не знала пол ребенка, была уверена, что жду мальчика. И назовем его Леон. Кирилл предлагал Александр. Но зачем два Саши в семье? Решили, когда сын появится на свет, посмотрим, подходит ему имя Леон или нет. После рождения сомнений не осталось.

К.: Для меня непросто было выбрать сыну имя Леон, так звали моего папу. Он был умнейшим, харизматичным человеком, но отцовского чувства с его стороны не ощущал. Потом понял, что таким образом смогу заполнить пробелы в своей жизни, постаравшись изменить ситуацию.

– Как Кирилл справляется с ролью отца?

С.: Он суперпапа. У него развиты отцовские инстинкты, а главное — он готов заниматься сыном. В сентябре, через два с половиной года после рождения Леона, я поехала в Швецию на юбилей к подруге, которую не видела три года. Переживала, что оставляю ребенка, но сомнений, что Кирилл справится, не было.

К.: А я даже не заметил, что прошло три дня. У нас с Леоном общий язык. Первым его словом было «мама». На иврите есть выражение «Эйн кмо има» — «нет ничего лучше матери». Ты можешь быть хорошим отцом, но маму заменить невозможно. Не знаю, какой я папа. Вырастет сын — спросим. Мне кажется, в меру и строгий, и добрый, стараюсь быть таким. Может, это связано с тем, что вырос практически без отца, хочется дать Леону то, что недополучил сам.

Недавно мы ему подарили большую машину с моторчиком, на которой можно ездить. Вышли во двор, он боялся, переживал, потом по­ехал, а я бежал вслед, чтобы сын слышал мои шаги, чувствовал, что я сзади, хотя и не помогаю. И тут вспомнил, что то же самое было, когда мама учила меня ездить на велосипеде. Слышал ее шаги, было спокойно, и я крутил педали, но, как только звук шагов исчезал, становилось страшно, и я заваливался на землю. Всплыла эта история, и мне стало тепло.

– Сын в кого характером?

С.: Мы с Кириллом достаточно непростые, а он еще более упертый. Хоть мягкий, спокойный в целом. Но пытается использовать все способы, чтобы добиться своего. И очень эмоциональный.

К.: Гуляем по парку, сын едет на своей машине, и вдруг девочка останавливает его, садится рядом и начинает крутить руль. Леон смотрит, пытается понять, что происходит. Я тоже так себя веду. Он созерцатель, как и я.

– Каким хотите видеть Леона?

С.: Нужен баланс, чтобы не разбаловать его и не опекать излишне.

К.: Главное — чтобы стал счастливым, а остальное неважно. У нас с дочерью была такая договоренность. Когда Настя выбирала, куда пойти учиться, я ей сказал: для меня это неважно. Не знаю, прав я или не прав. Но вот сейчас ей 27 лет, и она благодарит меня за то, что у нее так сложилась судьба. Она живет в Америке, начала заниматься актерским мастерством с одним из лучших педагогов в мире. Несколько лет назад вышла замуж, на свадьбе я чувствовал себя счастливым буквально до слез. Мы полтанца просто проплакали друг другу в плечо. Она появилась на свет, когда мне был 21…

– Два творческих человека — плюс в семье или приводит к трениям?

С.: Для нас — плюс. Мы часто советуемся по профессио­нальным моментам. Многие совместные идеи переходят в сотрудничество. Недавно сняли с мужем клип на мою песню «Я слезы превращаю в жемчуг». Кирилл был продюсером, режиссером и оператором. Вез в Дагестан, где проходили съемки, два чемодана техники. Сделали клип в уникальных локациях, надеюсь, в октябре-ноябре его увидят зрители.

– Что-то в себе или во второй половинке хотели бы поменять?

С.: То, что не нравится в себе, меняю. Кирилл — тоже. Конечно, есть нюансы, о которых говорим друг другу. Не замалчиваем. Но это для того, чтобы другому было легче в работе, с людьми, миром. Тут просто надо сразу задавать себе вопрос: а почему я выбрал этого человека? Об остальном можно договориться.

К.: Если что и поменять в Саше, только то, как собирается в аэропорт. Раньше это происходило в последние минуты, и она немного опаздывала, сейчас — заранее, но в этот момент вокруг нее возникает аура хаоса… Все в жизни находится в гармонии — что-то уберешь и что-то прибавится, но неизвестно, с какой стороны. У нас и ссоры ссорами назвать нельзя, хотя, бывает, спорим, но никогда не переходим на крик или битье посуды. Главное — разговаривать друг с другом. Едем из аэропорта в такси, думаю: «Хорошо, что молчим». Мы столько общаемся, что можем себе позволить иногда побыть в тишине, не развлекать. Вот на теннис вместе пошли, чтобы больше времени проводить.

– Что еще хотите от жизни?

К.: Дочку! Нет, просто еще ребенка, кого Бог даст.

С.: И еще хотели бы повенчаться в Израиле. Но не знаем, когда это случится в связи с непростой обстановкой в мире.