Наталья Сенчукова: Из-за пандемии сразу прекратилась вся работа, на которую мы рассчитывали. Все только переносилось снова и снова. Ничего не припрятали на черный день, потому что Витино хобби — теплоход — съело все (несколько лет назад артисты продали недвижимость в Испании и купили теплоход «М.В. Ломоносов». Сегодня место его пристанища — Речной вокзал в Москве. Теплоход оборудован всем необходимым, супруги используют его для временного проживания, например, в выходные или в отпуске. — Прим. «Антенны»). Неравнодушные писали, чтобы мы его продали, да кто же купит в кризис? Это же не предмет первой необходимости. Мы озвучили, сколько у нас осталось средств, и люди стали предлагать свою помощь. Но мы сказали, что справимся сами. На одном телеканале говорили, что мы продаем дом — свое семейное гнездо, но у нас даже мысли такой не было. Мы понимали, что трудности не навсегда. Главное, что тревожило, — не финансы, а то, что остались без работы. Мы предвидели, что артисты раньше всех сели на карантин и позже всех выйдут. Массовые мероприятия до сих пор не разрешены.
Виктор Рыбин: Потом появился страх перед этим ужасным вирусом. Это все накопилось, и мы были подавлены, как все, но буквально за неделю справились с этим состоянием. Поняли, что надо что-то делать. Мы не умели, но научились выходить в прямой эфир в соцсетях, что нас тоже немножко подбодрило.
Н. С.: Так что мы просто нашли другой формат общения с публикой и решили давать концерты, в первую очередь для моральной поддержки себя. Раз в неделю мы пели, репетировали, что-то придумывали, жили этим, и было здорово. Неправильно сидеть, плакаться и ничего не делать. Онлайн-концерты проходили вплоть до 31 мая. За концерт кто-то присылал сто рублей, а кто-то мог тысячу прислать, а кто-то просто благодарил. Это было для нас не финансовой, а моральной поддержкой.
В. Р.: Только в июле случился первый концерт с людьми на вечеринке. Как говорят, в отношении артистов, скорее всего, ничего не изменится до февраля 2021-го, то есть не будет массовых мероприятий. А к тому времени, наверное, все стабилизируется. Мы морально настроены на следующий год. Если же что-то будет появляться, не откажемся. Дни рождения, корпоративы, которые можно проводить в ресторанах с 50-процентной заполненностью. Артисту негоже сидеть и гордыню свою показывать. Мы несем радость людям, которые по ней соскучились. Особенного сокращения гонораров не произошло.
Н. С.: Еще в 2014 году мы выставили на продажу наш недостроенный комплекс за 129 млн рублей. Но рынок спит. Риелтор говорит, что какое-то шевеление есть, но пока еще не смогли его продать. Чтобы его достроить, нужно вложить как минимум 50 млн. Он планировался как торговый центр, а сейчас думаем использовать его для хранения вещей — боксов, которые очень популярны в Америке. Есть много людей с небольшими квартирами, которым негде хранить вещи. Сейчас строится много таких помещений, так что у нас комплекс могут купить и для этих целей. Кредит на 50 миллионов, чтобы достроить, мы брать не будем. Надеемся, что купят и в таком состоянии.
В. Р.: Я про это стараюсь не думать, потому что от переживаний никакой пользы нет. Живем одним днем, можно сказать. Надолго не загадываем и планов не строим. Главное — чтобы все родные были здоровы и где-то рядом. Только вчера мы узнали, что заболели наши близкие друзья, а другие уже отболели, так что вирус никуда не делся. Самое главное — не затягивать, а вовремя обратиться к врачам и начать лечиться.
Н. С.: Мы, как и вся страна, еще не вышли из кризиса, а просто поменяли к нему отношение. Осознали, что все может грохнуться в одну минуту, поэтому стали делать себе подушку безопасности, держаться вместе. Любой кризис сначала повергает человека в шок, а потом он учится жить с этим.
В. Р.: Зато мы поняли, что нам не нужны огромные деньги. Тратились в основном на еду, ЖКХ и какие-то бытовые вещи. Проходили весь карантин в спортивных костюмах. Меняли только верх и одевались для концертов. Больше всего в это непростое время радовал сын, про которого пишут: «красавец-сын Рыбина и Сенчуковой». Вот танцевал с своей девушкой Дарьей под дождем, выполняя ее творческое задание по хореографии, она учится на режиссера. Когда его в сетях называют секс-символом молодежи, он смеется и достает из семейного архива свои детские фото, где он такой маленький кузнечик.
Н. С.: В этом году он диплом получил и поступил в магистратуру туда же, в МГИК (Московский государственный институт культуры) по специальности «культуролог». Пока не женился, хотя с Дашей у них все прекрасно. А что дает штамп в паспорте? Они оба учатся, живут у ее родителей. Сделать свадьбу, чтобы салатиков поесть и в красивом платье погулять? Потом все будет, а пока они об этом нам ничего не говорят. Недавно сын снялся в шоу «Однажды в России» на ТНТ, это его дебют. Он подрабатывает как может, потому что тоже занят в нашей индустрии, которая особенно страдает. Что-то получается, что-то нет.
В. Р.: Культуролог — это что-то стабильное: оценщик, критик. Может, это не так весело, как режиссура, но интересно. Вася — культуролог! Когда он приходит на кастинг, отбирают ребят попроще, потому что у Васи такая своеобразная внешность. У него пока не было рекламных контрактов: наобещают, а потом пропадают куда-то. Мы ему посоветовали губы не раскатывать, общаться, а там будь что будет. Где-то съемки, где-то фотосессии. Модельная карьера — не его мечта, хотя он подрабатывает моделью. Как-то жаловался, что на подиуме нужно менять нормальную мужскую походку, учиться ходить по-другому. И там нужны субтильные мальчики, а Вася у нас большой и крепкий. Но внимание на него обращают. Сам он предпочитает музыку, режиссуру, а культуролог — это запасной вариант. Может, когда Пиотровский уйдет, станет директором Эрмитажа. Шучу!
Н. С.: Кстати, во время кризиса мы никого не уволили; всем, кто обслуживал нас на теплоходе, платили. Наша помощница, которая с нами 21 год и была няней Васи, на время самоизоляции уехала на три месяца в деревню, а сейчас вернулась. Еще у нас есть помощница по саду, которая тоже уезжала на два месяца в деревню, но несколько раз навещала, чтобы посмотреть, все ли у нас в порядке. У нас никогда не было прислуги. Это наши помощники, которые помогают нам, а мы помогаем им, выплачивая зарплату. Это вранье, что мы кого-то уволили. Сейчас все так, как было раньше. Все остались. Живем, конечно, скромнее, не страдаем вещизмом. Да мы никогда и не были избалованы жизнью. Показали наш дом в соцсетях, и кто-то прокомментировал, что у нас мебель за 2 млн рублей. Никогда у нас такой дорогой мебели не было!
В. Р.: Да, мы зарабатываем деньги, но не выбрасываем их на ветер. И когда этот круговорот прекратился, стало сложнее, но потихонечку мы восстанавливаемся. Сейчас все нормально. Спасибо всем, кто нас поддерживал, не ерничал, не писал гадости. 99% наших поклонников предлагали помощь, были готовы даже прислать свои детские пособия!
Н. С.: Наша семья за это время сплотилась еще больше: мы с сыном встречались раз в неделю, и нам никто не был нужен.
В. Р.: Это колоссальная поддержка, и всем желаем крепких семей и дружеских отношений!