– Я сейчас на своей ферме в Новом Южном Уэльсе, — улыбается артист. — Чем занимаюсь? Утром встаю очень рано. Проверяю электронную почту. Когда восходит солнце, мы отправляемся работать на поля: где-то надо вскопать, где-то удобрить. Еще я пишу песни, сценарии. В общем, это мой образ жизни последние лет 30. Можно сказать, что я постоянно нахожусь в изоляции и вполне привык к такой обстановке.
Нам еще предстоит разобраться в том, что такое «вернуться к нормальности». Вот мы с вами общаемся не лично, а через экран. Может быть, в будущем это станет нормой. Сейчас кажется, что одним из признаков возвращения является поход в кино. Во-первых, это наконец возможность принимать хоть какие-то решения. А во-вторых, в фильмах всякие невероятные вещи происходят всего лишь на экране. Смотреть на это приятнее, чем жить в подобном безумии. Даже я сейчас с удовольствием вытащил бы себя из загородной жизни и пошел в кино.
О премьере и ярости
В нашей картине «Неистовый» у главной героини происходит в пробке на светофоре ссора с незнакомцем, который решает преподать ей смертельные уроки, как говорит он сам: показать, что такое на самом деле «плохой день». Этого человека без имени играю я. Когда впервые открыл сценарий, то подумал: «Ни за что! История мрачная, персонаж — полный отморозок». Но тут же остановил себя. С какой стати я решил, что это не мое? Ведь, наоборот, в новых работах ищу вызов.
Забавно, что сюжет держит в страшном напряжении, а съемки, наоборот, оказались суперрасслабленными. В группе — только профессионалы, в команде каскадеров работал парень, который участвовал во всех трюковых сценах с машинами в фильмах, выходивших в последние 30 лет. С учетом того, что до этого я провел полгода на съемках сериала «Очень громкий голос», где меня каждый день гримировали по три часа, здесь я почти отдыхал.
Сложнее всего было сыграть гнев героя, которому нет объяснения. Когда приходишь на проект, то приносишь с собой весь опыт, пытаешься найти оправдание поступкам персонажа, наделить его человеческими качествами. А здесь я оказался лишен всего. Ни шанса добавить юмора или какую-то трогательную деталь, объяснить и себе, и зрителям, как человек докатился до такого состояния. Но почему еще я согласился на эту работу — понял, что беспричинная ярость свойственна современному обществу. В нашем случае персонаж использует машину в качестве оружия. Но подобное может произойти и в школе, и в магазине, и в ночном клубе.
О дорожных войнах
Сейчас я езжу на старом драндулете. Красивый, но не позволяет развивать скорость больше 50 км/ч. Но любой взрослый, имеющий права, так или иначе попадал в проблемные ситуации на дорогах. Вспоминаю историю, которая случилась в Сиднее под Рождество. Самое пробочное время. Я пытался развернуться на забитой дороге, и мне начал активно сигналить водитель такси. Светофор переключился на красный, я снова не успел повернуть. Таксист стал сигналить еще громче. Тогда я вышел из машины и направился в его сторону. Надо было видеть, как менялось выражение лица водителя с яростного на испуганное, затем удивленное. Я подошел, попросил опустить стекло, наклонился и сказал: «С Рождеством, дружище». Не знаю, сбавил ли я градус его гнева, но точно подарил забавную историю, которую можно рассказать друзьям.
О «Гладиаторе» и травмах
В кинобизнесе я с 6 лет и могу сказать, что производство не слишком меняется. То есть когда идет снег, а ты изображаешь духоту на пляже, это нормально. Уже мало что на площадке может меня впечатлить.
Когда я снимался в «Гладиаторе», мне было 35 лет. Почти все трюки исполнял самостоятельно — о, эти старые добрые времена, когда мои сухожилия были целы. Конечно, рядом есть люди, которые тебя страхуют, но, когда имеешь дело с Ридли Скоттом, требуется отдача на 100%. И вот становишься старше, и тело начинает напоминать обо всех ошибках прошлого. Я не жалуюсь, мне 56, и я не жалел себя, зарабатывая на жизнь и наслаждаясь ею. Настал срок платить. И знаете что? Никаких сожалений по этому поводу.