– В сериале «Закрытый сезон» (канал «Россия 1») все события развиваются вокруг эпидемии и охоты за вирусом. Мы снимали и даже не догадывались, что вскоре это станет нашей реальностью. На памяти моего поколения много чего было: дефолты, кризисы, но такого обвала по всем направлениям мы еще не знали.
Когда в пандемию работа встала, я уехал с семьей из Москвы в деревню под Чехов, где у нас загородный дом. На даче всегда есть куда руки приложить. Мы рисовали, читали, на велосипедах катались, смотрели телевизор — четыре месяца пролетели незаметно. Как в анекдоте. «Что делаешь?» — «Смотрю, как трава растет» — «А, все суетишься». Вот и у нас так. Вроде встал утром и не заметил, как день пробежал, зато теперь на даче все отремонтировано и работает.
Дочь моя Василина во второй класс пошла. Но, признаюсь, сам я мало что помню из школьной программы. У нас бабушка следила за процессом. Я только за шахматы отвечал.
Бритые ребята в кожаных куртках с нас даже мзды не брали
Подростком я учился в художественной школе, сейчас если беру в руки карандаш, то скорее исправляю за ребенком, у нас такое коллективное творчество. У Василины и у самой неплохо получается, она даже кайфует от этого дела.
В свое время я окончил в родном Серпухове экспериментальный курс резьбы по дереву по специальности «мебельщик-краснодеревщик». Это сейчас в магазинах можно найти все, а тогда особо ведь ничего не было. Помню, делали с ребятами кухонный гарнитур, наши мастера отвозили его на выставку, а обратно он уже не возвращался. Они его продавали, зарабатывали, а мы получали грамоты и какие-то копейки. Обидно не было, мы же только учились. Сейчас пересекаюсь с друзьями и понимаю, что они стали в этом деле специалистами высокой категории — реставрируют храмы, старинную мебель, некоторые освоили работу с камнем. Я от них безнадежно отстал. Не могу сказать, что тоскую по этому делу, хотя мне нравится работать руками. Резьба по дереву — это такая ювелирная работа, она успокаивает нервы.
У нас дома вся мебель собрана моими руками, а вот насчет сделанной… Долго хранился резной стол еще со времен моей учебы, но на него кто-то упал и сломал. Мама все надеялась, что склею и отреставрирую, но я понимал, что до него руки никогда не дойдут, так что выкинул. Возвращаться к занятиям по дереву нет времени. Хотя сохранились резцы, они сейчас пригождаются, когда надо что-то починить.
В начале 90-х это ремесло меня даже кормило, спасало для поддержания штанов. Мы с ребятами делали резные иконы, панно и отдавали их на московский вернисаж или сами там скромно в сторонке продавали. Бритые ребята в кожаных куртках с нас даже мзды не брали, понимали, что с молодых художников взять нечего…
Потом я понял, что это дело не мое. Сначала пошел в Институт культуры на режиссера любительского театра, потом перевелся на второй курс в Школу-студию МХАТ. Попробовался, взяли. Везение? Не знаю, думаю, случайностей не бывает.
Актерство меня увлекло. Потом разочаровало и опять увлекло. И так периодически происходит. Замкнутый круг, качели, бесконечная субстанция, которая перетекает от состояния восторга до полного уныния. Наверное, эти шероховатости и есть жизнь.
Непредсказуемость — одна из составляющих актерской профессии. Мужчину, которому важно контролировать ситуацию, такая нестабильность подламывает, выбивает почву из-под ног, ты долго к ней подстраиваешься. И пока все это происходит, тебя ломает жутко. Это что касается минусов, но плюсов гораздо больше. Думаю, в этой индустрии работают люди, которых очень увлекает сам процесс.
К моим 46 годам чего у меня только не происходило. Понял, что если переживать, бояться, это ничего не изменит. Не было денег, ролей — шел заниматься чем-то другим. Когда учился, и в наркологической больнице санитаром работал, и барменом в клубе, на фейс-контроле стоял. А когда в таксисты собрался уходить, вдруг стало в актерской профессии что-то складываться. Помню, при поступлении в институт Алла Борисовна Покровская сказала мне: «Мы вас берем, а там как звезды сложатся». Много талантливых людей остаются невостребованными не потому, что менее способны, просто не сложилось. Судьба. Вещи, от нас не зависящие.
Дочери посоветую идти в стоматологи
Дочь от актерской профессии отговаривать не буду, но и желать не стану. Могу только посоветовать — иди в стоматологи, в парикмахеры или в ветеринары, и все сложится хорошо. Ну а там что решит. У каждого человека должно быть право на ошибку, иначе ничего не поймешь.
За моими работами в кино она не следит. Иногда вскользь говорит: «Ой, пап, тебя показывали». Поменьше когда была, а люди подходили ко мне на улице фотографироваться, удивлялась. Сейчас спокойно относится. Как-то на съемках она была со мной, подошел наш второй режиссер: «Ты не против, если Василина посидит в кадре?» Спросил дочь: «Готова? Но сидеть придется долго, пока сцену разведут, отснимут». Согласилась. А спустя дня три спросила: «Пап, а когда кино покажут?» Ответил: «Не знаю, это долгое дело, пока озвучат, в эфир поставят». Она: «Эх, хорошо бы на мой день рождения».
Жена не имеет отношения к творческой профессии. Мы познакомились, когда у меня в актерстве еще ничего не складывалось. Прошли с ней вместе все. Если я по жизни больше раздолбай, жена совершенно другой полярности, надежный и правильный человек и хорошая мне поддержка. Мы уже взрослые люди, у каждого своя карьера, мне кажется, я еще только в начале пути, а у жены в этом смысле все благополучно, она себя реализовала.
Обычно я уезжаю из дома, когда все еще спят, возвращаюсь — уже спят. Пусть так и будет. Потому что хорошо, когда работа есть. Все равно что-то придумываешь, невозможно сидеть и ничего не делать. В институте, когда распределяли отрывки и предлагали роли, я соглашался на все, даже когда было не очень интересно. Хотелось пробовать. Думал, а будет ли еще такая возможность. И сейчас соглашаюсь, если не совсем какой-то трэш. Не все же деньгами мерить.