Ольга Бузова: «Я говорила, что хочу родить не позже 24 лет. Но ничего бы не поменяла в жизни»

— В 17 лет, когда только поступила на первый курс, я влюбилась и устроила бунт, вырвалась из-под родительского контроля, ушла из дома. До этого никогда не ночевала вне нашей квартиры, меня к подружкам не отпускали. Мама всегда говорила: «Ты — принцесса, а принцессы должны спать дома». Анечке в этом плане повезло, она чуть позже появилась на свет, позже пошла в школу — в восемь лет, как все нормальные дети, а не в пять, как отправили меня, ей разрешали оставаться у подружек. То есть было проще, а я же прошла боевое крещение воспитанием, где отбой в определенное время, но все равно тихо включала телевизор, чтобы посмотреть сериал «Мелроуз Плейс», который так любила, а он поздно начинался. Мама это, естественно, замечала. Я на нее нисколько не злюсь за строгость, тогда, возможно, обижалась, когда хотела пойти к девочкам с ночевкой, а в ответ слышала: «В 11 должна быть дома как штык!» Это приучило к жесткому порядку, я и сейчас очень пунктуальна, дорожу каждой минутой своего времени. 

Мама и сейчас каждое утро рано встает, она стоматолог, а быть врачом — это мегаответственность. Как бы я ни предлагала полностью ее освободить, потому что могу себе позволить обеспечивать родителей, слышу: «Нет!» Видимо, любовь к работе у нас в крови. Мама научила меня тому, что ты ответственна сама за себя, никто тебе ничего не должен. Рядом со мной есть друзья и близкие, которые всегда поддержат в сложных ситуациях, за что им спасибо, но если в целом брать картину, то рассчитывать всегда нужно только на собственные силы при любых обстоятельствах.

 — Как быстро летит время — это первая мысль, которая приходит на ум, когда думаю о том, что мне 35 лет. Я безумно люблю жизнь и сейчас пытаюсь себя немножко притормозить. В конце 2020-го работала нон-стоп, начиная с августа, и до нового года не было и дня, чтобы спала больше пяти часов. Сколько сил отдавала «Ледниковому периоду», после тренировки ехала не домой, а на съемки или записывать новые музыкальные треки. Физически очень устала и эмоционально, столько стрессов было со здоровьем близких и с моим (Ольга получила ряд травм, участвуя в ледовом шоу, в это же время ее младшая сестра попала в больницу с инсультом. — Прим. «Антенны»). Мне доставляет удовольствие работать, но каждый раз себе говорю, что нужно делать паузу, чтобы просто насладиться днем, жизнью, ситуацией, оглянуться вокруг. Я часто думаю о других больше, чем о себе, например, когда соглашаюсь встать в семь утра ради определенного проекта, хотя закончила работать только в пять. Но встаю, потому что меня просят. В этот момент я себя не жалею, а надо, любовь к себе все-таки должна быть, тем более что принцессам нужно спать восемь часов, а не два. Поэтому напоминаю себе: остановись, передохни, освободи вечер, сходи на массаж.

— В двадцать с небольшим я думала, что 35 лет — это уже возраст взрослых женщин. Я говорила, что должна родить не позже 24 лет… Но мы взрослеем, меняется наше отношение к ситуации. У меня по поводу цифр нет паники, стресса, депрессии. Принимаю этот факт и люблю себя в 35 лет.  Ничего не хочу в своей жизни менять, стереть из памяти, все происходит так, как должно быть. У меня такой путь, он сложный, но при этом каждая победа — моя, каждая сложная ситуация делает меня сильнее. Но было бы здорово, если бы осталось все то же самое и мне было бы 25, то есть еще десять лет имелось в запасе.

Я себя прекрасно чувствую, прекрасно выгляжу, слежу за своим здоровьем, внешностью, фигурой. Вы видите, какие у меня гены — мама — красавица, а бабушка по маминой линии просто звезда. Она мой кумир, ей 82 года исполнилось 13 декабря. Минута разговора с ней заряжает меня, потому что эта женщина так любит жизнь и благодарна ей за все! Я беру с нее пример и счастлива, потому что здорова, здоровы мои родные, это самое важное. Счастлива, поскольку востребована, люблю и любима. Искренне считаю, что миром правит любовь, несу это в массы и призываю всех отпускать обиды, не хранить в сердце ненависть, не бояться. Мой тезис в 35 лет такой: «Танцуй так, как будто на тебя никто не смотрит. Пой, как будто тебя никто не слышит. Люби так, как будто тебя никогда не предавали». Конечно, сейчас сложно говорить о стопроцентной гармонии, потому что ситуация в стране и во всем мире очень тяжелая. Для меня как для артиста — это удар, во время карантина я не могла видеть своих людей, петь с ними новые песни. А мне нужно слышать их, чувствовать энергию. Ничто не заменит личного общения. Реальные люди намного важнее, чем виртуальный мир.

— Если говорить о глобальных вещах, я желаю себе физического здоровья, эмоционального спокойствия, а точечно: считаю, что я выросла как ведущая, стала профессионалом, давно мечтаю о своей авторской программе и надеюсь, что в этом году все для этого сделаю. Хочу новое концертное шоу и наконец встречаться со зрителями, как это было раньше, а не петь перед камерой, хотя я и так ощущаю их присутствие. Доделать ремонт, переехать в свою квартиру. Путешествовать! Полететь с любимым в Рим, на Санторини, куда мы планировали поехать еще прошлым летом. Не поправиться, продолжать держать себя в шикарной форме.

— Спасибо, что от папы мне достался рост, мама всю беременность просила: «Господи, пожалуйста, хоть бы у моей дочки были длинные, ровные ножки». Я иногда шучу: «Мам, а можно было попросить густые волосы, как у тебя, отличное зрение?» У меня длинные ноги, но и плохое зрение тоже досталось, мы с папой и сестрой втроем — очкарики в семье, хотя мамочка рано спохватилась и пыталась нас лечить, но полностью исправить то, что заложено генетически, уже невозможно. Хочу успокоить всех девчонок, я такая, как все. Мне не все от природы дано. Стройная талия, пресс, отсутствие боков — это все работа над собой. Если бы я ела круглосуточно, то была бы пампушечкой, а хочется — статуэточкой, к тому же стройная девушка и живет дольше!

Слово маме

— Мои девочки появились на свет быстро, с первой потуги. Олечка — мой бриллиантик-первенец хотела даже раньше выбраться, уже в 32 недели думала: «Что-то я задержалась», и только очень грамотный доктор сказал: «Нет, нет, еще походите». И всю жизнь у нее эта быстрота, желание увидеть мир, что-то сделать, как я говорю, это было заложено уже внутриутробно. Естественно, появление младшей сестры еще сильнее развило в ней способность быть первой, ей было важно показать маме, что она молодец и достойна любви. Очевидно, тут сыграла роль наша занятость, необразованность как родителей в плане детской психологии. Когда рождается второй ребенок, возникают немножко другие проблемы: надо зарабатывать, кормить, и мы забываем, что первый ребенок никуда не исчез, он такой же хороший, мы его любим. Да, мы считаем, что любим, но очень мало это показываем. Наверное, жесткость моего характера, непроявление своей любви, безусловно, заставило Олю пытаться ее получить. Быть во всем лучшей. Это ее выбор, чтобы почувствовать, что она любима. Я не смогла донести до нее в свое время, что ничего нам с папой доказывать не нужно, и она по-прежнему это делает.

— Все время говорю, что у меня дети идеальные. Может быть, потому, что они мне не все рассказывали. Это тоже правильно, и я так поступала. У нас было полное доверие в том плане, что я девочкам говорила: «Моя работа — стоматология, ваша — школа». Я не проверяла дневники, не следила за ними, у нас было оговорено, что я просто должна знать, где они и во сколько придут домой, все. Поэтому конфликтов не возникало. Были взбрыки, например, когда Оля в 14 лет попробовала шампанское с подружкой, захотела почувствовать себя взрослой. Я наказала Олечку только раз в жизни, в семь лет, и уже сто раз извинилась. Дочь с четырех лет читала, считала, я думала, что у меня Эйнштейн растет, в крайнем случае Мария Кюри. И вот однажды я пришла домой с работы, спросила ее, что им задали в школе, оказалось, что нужно было выучить правило. Попросила рассказать, и она запнулась. Меня тогда  будто переклинило. У тебя папа и мама с красными дипломами, ты такая умная, с четырех лет читаешь и не можешь выучить? Наверное, меня тогда начальник поругал, пациент был сложный или не получилось что-то вылечить, не знаю, что на меня нашло… Я два часа требовала повторить это правило. Кричала на нее и даже шлепнула. Это был один-единственный раз. Когда сейчас об этом думаю, то понимаю, что мои внуки будут самыми счастливыми детьми на свете, потому что, только пройдя путь, прожив опыт, ты делаешь какие-то выводы.

— Мы тяжело жили материально, поэтому на дочкино «хочу» сверх того, что мы могли ей дать, я отвечала, что она может пойти работать и тратить собственные деньги как хочет. И Оля пошла с 14 лет. Я только приветствовала, потому что сама в этом возрасте работала, и мама моя тоже. Зачем запрещать? Ребенок проявил свою волю, желание, и я позволила. Мне нравилось, что она не лежит на диване и не скулит, что родители не дают денег на джинсы, а идет и работает. По этому поводу всегда советовалась со мной, например, когда захотела устроиться пионервожатой и поехать в лагерь, прежде спросила, не против ли я, а не сделала втихаря.

— Оля — очень креативная девочка, поэтому мне всегда казалось, что она может стать организатором любых праздников. Причем у нее есть такое замечательное качество: она придумает какую-то движуху и сама этому радуется. Она очень любила путешествовать, я ее всюду с собой брала и думала, что ей прекрасно подойдет сфера туризма. Поэтому мы пошли поступать на географический факультет. Ей нравились иностранные языки, другие страны. Я понимала, что она может зажечь любую группу, составить интересный маршрут, и представляла себе, что моя дочка — владелица туристического агентства, проводит туры, но не стандартные, когда музей-автобус, а с изюминкой. Мы смотрели на рейтинг разных учебных заведений, рассматривали их и с материальной точки зрения, чтобы Оля поступила на бесплатное отделение, потому что оплачивать учебу мы были не в состоянии. Она целый год занималась на подготовительных курсах, сама поступила, как и вторая дочка, и мы очень гордимся этим.  

— Поскольку Олю с детства не любила женская половина человечества, то когда она пошла на «Дом-2», я была уверена: через неделю вернется. Ездила с ней на переговоры с каналом ТНТ, мне сказали, что ее берут, Оля тогда гордо заявила: «Мама, твое решение тут ничего не меняет, я все подписала». Я про себя думала: подписала и подписала, через неделю девочки-участницы проголосуют, тебя здесь не будет, и уехала благополучно в Тунис отдыхать с подругой. Уже будучи там, я узнала, что Олю не только взяли, но и оставили. Потом каждый месяц рассуждала, что вот следующее голосование, и точно вернется. И так пять лет. Конечно, я переживала и очень благодарна каналу, что они дали ей возможность закончить обучение. Для Оли это было важно, если бы они поставили ее перед выбором, она бы не осталась на проекте. Мы с представителями канала ездили в Питер, разговаривали с сотрудниками университета, и ей пошли навстречу, позволили учиться. Считаю, что для нее это огромный показатель как личности. Она же могла сказать, что ей уже не надо, она же звезда, как думают многие, когда приходят на телевидение. Но нет, Оля три года ездила, писала курсовые, а некоторые даже в стихах, и защитилась на красный диплом.

— Многих людей, особенно в детстве, задевает, когда девочка вся такая красавица, но все вокруг почему-то обращают внимание не на нее, а на Олю. Дочка всегда брала своей непосредственностью и на проекте тоже. Ушлые ребята на «Доме-2» знали, где находятся камеры, играли на них, а у Оли зрение минус четыре, она камер не видела, то есть не могла специально притворяться. Мальчишкам это нравилось, а женской половине — нет. Я девчонок прекрасно понимаю, сама бы Олю выгнала, будь я там на проекте. «Как можно быть такой искренней, открытой? Да она не плачет, а притворяется!» — не верили многие. Мы все в семье — плаксы сентиментальные. Любая несправедливость, и сразу слезы. Оля просто очень чуткая, у нее такой камертон отношений людей к ней. Даже если вы не повысите тон, она интуитивно чувствует, как вы к ней относитесь.

С какого-то момента, когда произошло наше обоюдное взросление, мы обе что-то переоценили, Оля начала не то чтобы советоваться со мной по всем вопросам, ей стало интересно мое мнение. Наверное, это случилось после ее развода. Мы с ней все обсуждаем как два равных взрослых человека, и нам так приятно, что во многом схожи, хотя разные жизненный опыт, мировоззрение, разное все. Я категорически против, когда говорят, что мама — подруга. Мама — это мама. Не надо смешивать. Мы с Олей как дочка и мама вышли на такой уровень отношений, о котором я и мечтать не могла, скажем так, ради этого стоило жить.

— Чем старше я становлюсь, тем больше у меня поводов поучиться у Оли. Во-первых, я ленивая, такое трудолюбие, как у нее, надо еще поискать. Я человек, не обделенный талантами, но мне нравится заниматься тем, что легко дается. Умею танцевать и с удовольствием это делаю, за то, чего не умею, не берусь. Оля — наоборот, ее настолько закаляют препятствия, у меня есть ощущение, что чем ей тяжелее, тем больше в кайф что-то преодолевать. Во-вторых, она абсолютно не помнит зла. Я не мстительная, но память у меня хорошая, помню каждое слово, сказанное в адрес моей семьи, ребенка… Оля же совершенно не злопамятная. Она любит радовать людей, причем ее сегодня могут обидеть, за спиной что-то сказать, а завтра она искренне общается, сделает что-то приятное человеку.

Я всегда желаю своим девочкам, чтобы они понимали, что, вкладывая силы в свою жизнь, они делают это не для кого-то, не ради заслуг, похвалы родителей, а для себя. Жизнь у них одна, и ее результат, ценности, ориентиры должны определять только они. Никто не в праве им указывать. Счастье — это же мгновение… Поэтому я хочу пожелать Олечке, чтобы она ловила именно те мгновения, которые ложатся в пазлы ее сердца, греют только ее душу. Главное — жить в согласии с самой собой во всех сферах: в любви, в работе. 35 лет — это тот прекрасный возраст, когда понимаешь, что столько всего еще впереди, и ты вступаешь в эту пору с красивым багажом, который можешь распределить по полочкам.