Виктория Тарасова: «Не хватает бабочек в животе, но верю, что и в 50 это возможно»

– Я давно рисовала картины и вязала шарфы, отдавала просто так, дарила, потом решила, что можно и продавать. Шарф же не вяжется в один день, на это уходит много времени, — делится актриса. — Как правило, оно возникает в поездках, я такой человек, который совсем не может сидеть без дела. Даже когда смотрю сериал, нужно быть чем-то занятой, многие жрут, но я берегу фигуру и сдерживаю себя, поэтому часто вяжу. Особенно увлеклась этим в пандемию, когда появилось свободное время. В первую неделю отсыпалась, потом убирала квартиру, наконец перешла к рисованию картин и просмотру сериалов, тогда и стала вязать.

Работы продавала поклонникам, зарабатывала деньги. В пандемию театр, в котором служу, поддержало государство, нам давали премии. К тому же я ездила на телевидение, снималась в разных программах, подрабатывала, так что особой финансовой дыры не возникло, на еду и квартплату хватало. Поэтому большую часть средств, вырученных от продажи картин и вязаных вещей, переводила своему благотворительному фонду «Помоги детям Смоленщины».

Потом сыну пришла идея делать авторские куртки, так возник наш совместный семейный проект. Сначала Даня со своей девушкой пришивали на куртки рисунки, которые находили в интернете. Потом выяснилось, что на них есть авторские права. Тут и подключили меня — ребята рассказывали мне идею, а моя задача была ее воплотить. Потом у меня опять началась гастрольная жизнь, разъезды, и теперь чаще делаю черновики рисунков, девушка Дани раскрашивает их, и они пришивают их на куртки. Сами изделия мы не шьем, покупаем готовые, только добавляем индивидуальности.

Думаю, сыну передались наши семейные творческие способности. Еще моя мама, театральный режиссер, в советское время, когда носить было нечего, шила и вязала, модели придумывала сама. У меня есть пальто из кусочков ткани, мамина работа, оно до сих пор висит в шкафу в моей старой квартире. Я ходила в нем в институт и была тогда самая модная. Не могу с ним расстаться, памятная вещь.

Гайки не закручивают, и меня это устраивает

– Сын недавно окончил институт, но в актерскую профессию не пошел, выбрал другое направление. Но все с возрастом приходит, мало ли. Не могу сказать, что я его отговаривала, захочет — пусть пробует, если интересно. Хотя не считаю эту профессию мужской. Слишком ненадежная. Не хочу, чтобы она была основным его занятием. Конечно, многое зависит от запросов. Одно дело, когда получаешь 18–20 тысяч в обычном театре, и достаточно. А если хочется большего, то все нестабильно — сегодня проект есть, завтра нет, зависит от съемок, востребованности.

Я же не представляю себя в другой профессии, хотя могу преподавать актерское мастерство или танцы, у меня второе профильное образование. Но пока этого делать не хочу. Я с 1997 года работаю в театре «Шалом». Дело не то что в моем постоянстве, поначалу так складывались обстоятельства, потом я действительно это место полюбила, а сейчас зачем уже уходить, смысл что-то менять? Это уже мой дом, семья, не хочу их предавать. Сейчас я и как заслуженная актриса, и за выслугу лет получаю доплату. Мне не мешают сниматься в кино, играть в антрепризах. Если бы вредничали, закручивали гайки, подумала бы. А так и меня, и их все устраивает.

Для меня театр всегда был на первом месте. Мама, режиссер старой школы, учила тому, что не должно быть ролей ради денег. Сейчас приходится много отказывать, не могу сниматься в чем попало, организм сопротивляется, да и позориться не хочется.

Хотя пик популярности Зиминой остался в прошлом, но и сейчас со мной здороваются на улицах, фотографируются. У меня много гастролей. Да, бывают моменты, устаешь, да и далеко не всегда останавливаешься в комфортных местах, но видишь благодарность в глазах зрителей и понимаешь, что мучаешься не зря. Как бы ни вымоталась, даю автографы, фотографируюсь. Не понимаю артистов, которые жалуются на бремя популярности.

Но, несмотря на опыт частых переездов, собирать чемодан за 15 минут и брать самое необходимое так и не научилась. Женщине требуется много косметики. В основном не вещи беру с собой, а средства по уходу, укладке, на гастролях же нет гримеров. Обожаю спектакль, где играю деревенскую женщину и мне не надо краситься, только тон положить. В обычной жизни тоже комфортно чувствую себя ненакрашенной. Природные данные это позволяют.

Такой я человек, электровеник

– Данила стал общаться с отцом (Михаил ушел от Виктории за месяц до рождения ребенка, отношения так и не восстановились. — Прим. «Антенны»). Два года назад у него случилось горе — умерла дочь, может, это его сподвигло, вспомнил, что есть сын. Даня был не против, сама с ним не общаюсь, но сыну не мешаю. Зачем?

Опыт отношений с отцом Дани не разуверил меня в мужчинах. Не все такие. Но все же мужчины сейчас стали другими. Нерешительные, бездейственные, хочется всегда им дать пенделя. Но тогда это нужно делать постоянно. А смысл тогда? Мне такой не нужен. Человек должен сам принимать решения, быть прежде всего мужиком. Для меня слова — пустое место, мне вообще можно ничего не говорить, главное — делать. Но пока такого мужчины рядом, с которым тепло, хорошо, комфортно, нет.

Для пенделя есть дети. Вот сына вырастила, выучила. Теперь найдет работу и можно выдохнуть. Даню я поднимала одна. Пока не вышел «Глухарь», было тяжело. Но, когда есть цель, ты просто движешься вперед, справляешься. Еще и благодарность в ответ слышишь. Никогда не надо вешать нос, когда что-то не получается. Ну нет у меня сейчас огромных сериалов, и что. Всегда говорю себе: я работу найду. У меня времени нет, чтобы сесть отдохнуть. Человек такой, как электровеник. Бывает и мне, конечно, лень. Могу лежать и ничего не делать. Не хочется собираться, идти куда-то, возможно, сильно устаю, хочется побыть дома, что бывает редко.

Поэтому прошу у сына и его девушки внука. Убеждаю, что потом у меня сил не будет бегать с малышом. А они: подожди. Считают, еще рано. Сейчас Дане 23, возможно, и рановато, но в 25–28-то уже пора, у меня так было. Мне нравится выбор сына: хорошая девочка. Вижу, очень она ему подходит и, главное, между ними гармония. Живем мы все вместе. Конечно, первый год притирались. Но я неконфликтный человек, поэтому не буду ругать, когда возвращаюсь с гастролей, а у них грязно, но скажу аккуратно: «Ребят, ладно, когда мамы нет, живите как хотите, но перед моим приездом наведите чистоту». Убираться они уже научились, стараются. Квартира большая, можно сказать, такая коммуналка, встречаемся все на кухне.

На морщины смотрю с оптимизмом

– К юбилею подхожу с ужасным настроением. Мне говорят: ну что, будем отмечать 5:0? А я вообще не хочу, чтобы этот день наступал. Хотя о цифрах не думаю. Да, от морщин уже некуда не деться. Но и на это надо смотреть с оптимизмом. Что страдать — так их еще больше появится. Я ухаживаю за собой, хожу к косметологу. Но когда смотрю в паспорт, кажется, это не про меня. Как говорит моя мама: «Выросла, а мозгов-то нет, все ветер в голове» Отмечать не хочется совсем, еще и в связи с происходящим сейчас в стране. Только приехала с дачи, привиться не успела, так что за границу не пустят. Может, с друзьями чуть позже съездим на море.