Вдова Золотухина: когда его впервые увидела, подумала — пьяный монтировщик

…Я родилась в Алма-Ате. Школу окончила в Германии, папа — военный и служил там. Училась хорошо, получила золотую медаль. До последнего не знала, куда поступать. В старших классах поняла, что хочется чего-то творческого — петь или играть, хотя до этого пробовала себя лишь в школьной самодеятельности, ничего особенного. Поразмышляла о том, что актеры умеют и петь, и играть, а певцы — только петь, и решила, что лучше быть артисткой. А поскольку я вернулась в Алма-Ату, то поняла, что в театральный там поступать бессмысленно: далеко от Москвы.

Сдала экзамены в университет на факультет журналистики и параллельно занималась в театральной студии и в консерватории на отделении классического вокала. Хотела подготовиться за год, чтобы на следующий поехать в столицу… И там поступила в Щуку с первого раза. Москва приняла непросто: у меня и деньги крали, и жить на вокзале приходилось… До сих пор ощущение, что все происходило, как в кино, с различными приключениями.

У Юрия Петровича Любимова, художественного руководителя Театра на Таганке, был ученик Эрвин Гааз, который организовал маленький театр российских немцев, куда для постановки спектакля буквально по фамилиям искали артистов с немецкими корнями.

Моя фамилия подошла, и мне предложили роль в спектакле «Триумфальная арка» по роману Ремарка. Я училась тогда на третьем курсе и, конечно, согласилась. А на премьеру этого спектакля пришла заведующая труппой Театра на Таганке, и она предложила мне показаться Любимову. Я пришла в театр, мне дали текст «Подростка» Достоевского. Юрия Петровича в Москве тогда не было, он параллельно ставил этот же спектакль в Финляндии.

А когда вернулся, ему предложили посмотреть меня. Он минут 40 репетировал со мной сцену из спектакля, играл за подростка, был веселым и улыбчивым, отнесся очень по-отечески. И хотя казалось, что я все ужасно делала, мне предложили работать на Таганке. В труппу взять не могли (я была еще студенткой), но заключили договор. Фактически я стала актрисой театра и начала играть в «Подростке» и в «Борисе Годунове». В труппу я вошла после получения диплома.

Первая встреча — жуткое разочарование

– У нас по дедушкиной линии родственники на Урале по фамилии Золотухины. Мы ездили к ним в гости, я прекрасно из детства помню ту поездку, как ходили за грибами, как нас искусали комары. Я знала, что есть такой актер, но не помнила, как он выглядит, и была уверена, что именно он репетирует помещика Версилова в «Подростке» — такой красивый, с роскошным голосом и аристократичными манерами. Но на самом деле это был Дальвин Щербаков.

А первая встреча с Валерием Сергеевичем произошла года через полтора с начала моей работы на Таганке. Как-то шла по лестнице в театре и натолкнулась на мужчину, который не очень ровно спускался по лестнице. Подумала, что монтировщик пьяный. Но потом всмотрелась в лицо и поняла, что знаю его, это Золотухин. Испытала жуткое разочарование: один известный артист на весь театр и такой… Естественно, тогда он на меня не произвел хорошего впечатления, да и встречу ту не запомнил, потому что был пьян.

Потом мы долго работали вместе. Никаких планов по поводу отношений с Валерием Сергеевичем не было. О таком варианте я не мечтала, тут еще и разница в возрасте 33 года, и внешность… Пошли совместные гастроли, репетиции, и в процессе общения я начала узнавать Золотухина, открывать его… Он проявлял ко мне знаки внимания, но все через шутки и достаточно ненавязчиво. И как-то все завертелось…

За что полюбила его? Золотухин был бесконечно добрым человеком. Мне казалось до встречи с ним, что таких людей не бывает. Он готов был помочь любому — протянуть руку бомжу на улице, дать денег или что-то купить. Он обладал, если так можно сказать, вселенской добротой. Разницы в возрасте я никогда не ощущала. У артистов распределение ролей в жизни какое-то другое во время общения. Естественно, с кем-то говоришь с большим уважением, с кем-то более по-свойски, но со всеми практически на равных. Границы возраста стираются, перестаешь чувствовать эту разницу.

«Рожайте после 50 — другие ощущения»

– Прекрасно помню тот день, когда призналась Валерию Сергеевичу, что жду ребенка. Я спокойно сказала ему об этом, и он так же спокойно ответил:

Ребенок перевернул мою жизнь. Организм женщины до конца развивается с беременностью, меняется все — психика, гормональный фон. Все, что раньше имело колоссальное значение, отошло на второй план, на первом — сын.

Валерий Сергеевич любил повторять фразу Аль Пачино:

Он стал очень сентиментальным, души не чаял в Ваньке, все свободное время проводил с сыном, читал ему книжки, играл. До самых последних минут своей жизни он был с Ваней…

Золотухин говорил:

Он хотел, чтобы Ваня пошел по нашим стопам, но при этом никогда не давил, действовал мудро, понимая, что у каждого человека свой путь, который ему нравится. Сын, можно сказать, рос за кулисами. С трех лет выходил с нами на сцену, с пяти лет начал играть в спектаклях. Так что сегодня для него это обыденная привычная жизнь. Конечно, Валерий Сергеевич подбадривал его тогда, давал советы.

Мог бы прожить до 100 лет

– В декабре 2012 года я узнала страшный диагноз Золотухина — опухоль мозга. Он сам его так и не узнал. Что мне помогало в то время? Естественно, сын.

Я более ответственно и сдержанно вела себя, стараясь контролировать эмоции. Врачи сразу, как обнаружили опухоль, опешили, как она на протяжении долгого времени никак не проявлялась — она росла минимум год и не затрагивала те участки мозга, которые отвечают за основные функции организма. Потом стали появились первые симптомы, и все пошло стремительно. Я отправляла снимки и в Израиль, и в Германию, но никто на хирургическое вмешательство не решался.

Валерий Сергеевич всегда был настроен на лечение, говорил:

Если болел, то послушно и терпеливо выполнял все рекомендации врачей. Правда, болел он вообще мало и быстро вставал на ноги. Считал себя кормильцем, на нем ведь практически было три семьи, включая старшего сына, поэтому утверждал, что не имеет права болеть. Он был достаточно здоровый, врачи чуть не плакали после обследования:

Постепенно все больше спал, потом его ввели в искусственную кому, и 30 марта 2013 года его не стало.

Ване, он был маленьким, всего 8 лет, я сказала правду:

Сын до конца не понял, что произошло. У нас были длительные и мучительные прощания — сначала в Театре на Таганке, потом на Алтае, родине Валерия Сергеевича… Ванька со мной все время был рядом. Я не знала, брать ли мне его с собой, должен ли он все это видеть. Мне посоветовали хорошего детского психолога, которая и разрешила все мои сомнения. Она сказала, что ребенок обязательно должен проститься с отцом, пройти весь ритуал. Очень часто маленькие дети не понимают смерти близких и начинают фантазировать себе, куда мог деться их любимый человек. Вывести из этих фантазий ребенка сложно.

И мне легче было от того, что Ванечка рядом. Так что мы с сыном прошли это тяжелое время вместе. Конечно, он вспоминал папу. В последние годы начал пробивать в интернете информацию об отце, а ее много, причем разной, подчас нелицеприятные и лживые факты. Но Ваня знает правду, помнит, каким был его папа, какой у нас была семья.

Ваня собирается в театральный

– Сын четыре года занимался хоккеем, потом увлекся футболом, знал всех футболистов, затем переключился на баскетбол и мог назвать каждого игрока из любого клуба. У него особый тип памяти, может запомнить бесконечное число имен на разных языках. Мне это не понять, я могу запоминать километрами текст и в стихах, и в прозе, а вот фамилии — нет. Потом он подсел на корейскую поп-музыку.

Параллельно со спортом занимался в театральной студии, снимался в фильмах и сериалах. Первую свою заметную роль, мальчишку-беспризорника, сыграл лет в 7 картине «Дед». Снялся со мной в сериале «Курортная полиция», исполнил главную роль в фильме «Айн, цвайн, драйн».

Внешность, мимика у Вани похожи на отца. При этом он фактурно другой, высокий и плечистый — 187 см роста. Такой уже здоровый мужик. У него звучный баритон. От папы у него доброта, он тоже не любит конфликты, агрессию. Сейчас у него еще продолжается подростковый период, пока не совсем понимаю, какой будет характер. Хотя в детстве он был потрясающим ребенком. Ко мне относится внимательно, жалеет. Сейчас окончил 10-й класс и собирается поступать в театральный.

В этом году Культурный фонд Валерия Золотухина, которым я руковожу, стал победителем конкурса президентских грантов. И совместно с детским театральным центром «Премьера» мы выпустили спектакль «Истории одного городка», который шел на протяжении полугода во МХАТе им. Горького, и Ваня там сыграл одну из главных ролей. Этот спектакль был приурочен к 80-летию Валерия Сергеевича. А 22 июня летим на Алтай, где в Барнауле и Быстром Истоке тоже пройдут мероприятия, посвященные юбилею Золотухина, в которых мы будем участвовать.

Признаюсь, мне с сыном работать тяжелее, чем с остальными детьми. Я, наверное, от него требую большего. Ведь знаю его и чувствую, на что способен, хочется из него по максимуму выжать результат. Но сейчас он начинает относиться к работе более осознанно и профессионально. Я безумно рада, что у меня с сыном прекрасные отношения. И мне бы очень хотелось быть ему хорошим другом.