Яна Сексте: «В мужа влюбилась с первого взгляда»

— Не люблю себя на экране, но смотрела «Частицу Вселенной» – уж очень хотелось увидеть, как все будет выглядеть без тросов на экране. И «Оттепель» тоже видела. Я снимаюсь в новом фильме Валерия Тодоровского (режиссер фильма. — Прим. «Антенны»), но, конечно, роль в «Оттепели» для меня особенная. Люся Полынина – подарок судьбы. Мы придумывали разные образы для нее в костюмерной «Мосфильма», несколько часов возились, устали, и вдруг я увидела какие-то несуразные мужские брюки. «А это что?» – спросила я. Оказалось, штаны Миши Ефремова. Их и выбрала для своей героини. Меня спрашивают: «Ты не боишься выглядеть на экране некрасивой?» Да, не боюсь. Я, наверное, счастливый человек. Хотя в соцсетях некоторые пользователи пытаются меня обидеть, сделать больно… Но не обращаю на это внимания. У меня ведь есть школа Табакова. Олег Павлович всегда говорил про себя, что у него один комплекс – полноценности. Это хороший урок для всех. У меня с детства оттопыренное левое ухо. Мама мечтала, когда я вырасту, сделать операцию. «Яна, а давай исправим его», – предлагала она. Я ответила: «Мама, в этом мире живут миллионы людей, но таких, как я, нет – с моим лопоухим ухом, веснушками… Это я!» Моя внешность – мои роли. И признаюсь, что характерных персонажей играть интереснее, чем амплуа «героинь». Кто-то скажет обо мне: красивая или нет, кто-то – своеобразная, но в любом случае внешность – мой входной билет в кино. Бывший муж Максим Матвеев часто говорил: «Я хочу сыграть какого-нибудь уродца! Почему мне предлагают другие роли?» А в детстве я не была довольна своей внешностью. Помогла мама. Прекрасно помню день, когда прибежала домой со двора вся зареванная: «Мама, я некрасивая!» И она правильно сделала, что не стала меня убеждать в обратном. Ведь я все равно увижу все в зеркале, а у меня не было тогда мира с собой. Так она сказала: «А ты сказку про гадкого утенка читала? Вот когда-нибудь выйдешь во двор и увидишь, что там кругом утки, а ты уже лебедь». Мне было тогда лет 13−14. А сейчас я действительно ощутила, что стала лебедем: нашла себя, знаю, что занимаюсь лучшим делом на земле. Порой пытаюсь представить, чем еще могла заниматься. И понимаю: ничем больше.

— Хотя в детстве мечтала стать медсестрой. А тогда моя мудрая мама с присущей ей философией и пониманием мира каким-то образом считала запрос, который от меня исходил. В один из дней она буквально закричала, прочитав объявление: «Яна, смотри, в театральной студии набор!» Будто я ее каждый день спрашивала об этом. Ведь никогда не говорила, что хочу быть актрисой. Правда, в первом классе ходила в школьный драматический кружок, и мне даже дали приз зрительских симпатий за роль сумасшедшей медсестры. Так я в 14 лет начала учиться в студии при Рижском молодежном театре. Там точно поняла, что буду заниматься только этим, встретила учителей с большой буквы. Я росла в многодетной семье – помимо меня старшая сестра Катя и двойняшка Инна. Такое количество девок – сумасшедший дом. Папа был моряком, и, когда он однажды вернулся с очередного рейса, мы все подбежали к нему и хором: «Папа, мама нам собаку купила!» Узнав, что щенок тоже девочка, он чуть не онемел, а потом выпалил: «Ну хоть пса мальчика купить можно было!»

С моей двойняшкой у нас тесная связь на каком-то энергетическом уровне. Были случаи, когда уже училась в Москве, понимала, что с сестрой что-то нехорошее происходит. Тогда не было мобильных, и я бежала на телеграф на Тверской, звонила в Ригу и убеждалась, что права в своих опасениях. И со стороны сестры всегда я ощущаю такую же помощь. Когда мы родились, Инну хотели назвать Майей, но тут вмешалась наша сестра Катя. Она уже понимала все дворовые законы и строго сказала: «Вы что? Одна будет майка, а вторая – трусы?»

После школы понимала, что пойду в театральный. Думала, поступлю в Ярославле (мои педагоги заканчивали в этом городе), Москва для меня была каким-то олимпом. Но поехала в столицу и так совпало, что курс в Школе-студии МХАТ набирал Олег Павлович Табаков. Когда он смотрел и ты понимал, что он тобой доволен, этот взгляд буквально давал крылья на многие годы. Мне после окончания школы-студии надо было возвращаться в Ригу по договору с местным театром. Табаков сказал: «Жду тебя через три года, только не выходи замуж и не говори по-латышски». Ехать мне не хотелось, ведь за четыре года учебы наш курс стал семьей. Садясь в поезд Москва – Рига", думала: все, жизнь кончилась, трагедия, но когда через три года ехала обратно, тоже было непросто. После того как закончился договор с рижским театром, решила позвонить Олегу Павловичу, ведь за это время договоренности могли измениться. Он взял трубку: «Ну чего, старуха? Что хочешь?». Я: «Работать у вас». Табаков: «Значит, ты работаешь у меня». Он был гениальнейшим человеком. С момента его ухода слишком мало времени прошло. Мы все даже не можем поверить в случившееся. 20 апреля будет 40 дней. Олег Павлович считал, что, несмотря ни на что, театр должен работать. Он сам играл на сцене в день смерти своей матери. Вот сейчас у нас появился Машков, и мы понимаем, что и там, на небесах, Олег Павлович нас не бросил, как-то договорился… Когда узнали, что у нас будет Владимир Львович, все вздохнули с облегчением. Ведь мы – ученики одного учителя, а значит, мы с Машковым одной крови.

— Не люблю говорить о личном, но когда спрашивают о первом браке, о том, как нам удалось сохранить хорошие отношения, отвечаю: Максим прекрасный человек, и я тоже. И вот встретились два прекрасных человека и вместе провели замечательный отрезок жизни. А потом каждый смог справиться с той болью, которую нужно было пережить, и вышли из этой непростой ситуации с минимальными потерями. Но сегодня понимаешь, какое это счастье, что мы друг для друга стали близкими и родными людьми. С Максимом вместе начинали в благотворительной акции «Доктор клоун» и продолжаем ее сейчас. Да, это непросто. За годы работы поняла, что не нужна в больнице, чтобы плакать над детьми с неизлечимыми недугами: у них есть родные. Моя задача – рассмешить ребенка, поэтому прихожу в палату и не думаю про диагноз, для меня он не существует. Почему наш проект называется «Доктор клоун», а не фокусник или друг? Потому что клоун может себе позволить быть дураком. У него, как и у ребенка, нет понятия жизни и смерти. Этому мы учим наших новых молодых актеров. Ведь в этой работе есть грань, которую нельзя переступать, у каждого, кто занимается благотворительностью много лет, имеется своя, к сожалению, грустная история. Ребенок может стать родным, причем не ты выбираешь, а он сам так решает. И у меня был подобный случай, к сожалению, этот мальчик уже ушел… А тогда у меня встал вопрос: «Может, не надо заниматься?» Сил не было. Психолог предложил взять паузу, я послушала его и полгода не приходила в больницу.

— С моим супругом Митей познакомилась в «Табакерке». Он пришел на первую репетицию, я вошла в зал, он встал, улыбнулся, и я подумала: «Да, ешкин-матрешкин, все!» Влюбилась в него с первого взгляда и теперь знаю, что такое возможно. И он влюбился тоже, нас обоих как током прошибло. Отец мужа – режиссер «Табакерки» Александр Марин ставил спектакль, а Митя тогда писал к нему музыку. Он специально приехал из Канады и после премьеры снова отправился туда. Для меня это был тяжелый момент, думала, останется там навсегда. А затем вернулся, точнее, я вернула его. Потом свекровь рассказывала, что ее муж говорил: «Вот Митя с Яной подружились». А она: «Подружились? Из 24 часов в сутки они 20 общаются по скайпу – это иначе называется». А когда Митя приехал, все и понеслось. Сегодня мой муж – это я. Я организованная на работе, но что касается жизни – стихийна, а Митя знает, куда меня повернуть, чем помочь. Приезжаем с ним на съемки, так гонорар мой отдают Мите, я могу эти деньги куда угодно засунуть.