— Мою первую любовь родители встретили в штыки, — делится 31-летняя Наташа. — Невзирая на то, что я была уже не ребенком, училась на втором курсе института. К этому времени все мои подружки имели в данном вопросе опыт, которому позавидовали бы их мамы.
С Генкой мы были знакомы с детства, росли в одном дворе. Хорошими манерами он никогда не отличался, как и успехами в учебе, зато щеголял затейливой татуировкой на плече. На меня он не обращал абсолютно никакого внимания: внешность обычная, манера одеваться тоже — одним словом, не первая красавица двора.
Впрочем, наша сплоченная дворовая компания постепенно распадалась: мы росли, менялись интересы и круг общения. Генка, который был двумя годами старше, по окончании школы сразу ушел в армию: продолжать образование он не собирался. Говорил, что будет автослесарем, как и его отец (в машинах он разбирался едва ли не с пеленок). Признаться, я по нему немного скучала: как всякую хорошую девочку, меня необъяснимо влекло к плохим мальчикам.
Встретились мы с ним, когда я уже была студенткой. Увидев его, обомлела: в армии наш дворовый вожак повзрослел, от него веяло такой притягательной мужской уверенностью и силой! А Генка впервые за все время нашего знакомства вдруг посмотрел на меня с откровенным интересом. «Эх, Наташка, и как это я раньше тебя не замечал? — удивился он. — Ишь в какую красотку девочка выросла!»
С того дня мы начали встречаться. От нахлынувшего чувства у меня голову сносило. А еще окрепла самооценка: еще бы, на меня обратил внимание сам Генка Федоров! Мама, конечно же, заметила, что на моем лице блуждает счастливая улыбка. «Влюбилась, что ли?» — как-то поинтересовалась она, внимательно глядя на меня. И я, жутко стесняясь, поделилась с нею своим счастьем: «Да, мы уже два месяца вместе с Геной. Ты не представляешь, как он меня любит! Говорит, что как только накопит денег на свадьбу, мы сразу поженимся. У них в автосервисе зарплаты хорошие, так что, думаю, копить он будет недолго».
От услышанного мама впала в ступор. Генку она хорошо знала и была определенно не в восторге от моего выбора.
— Ты вообще понимаешь, с кем связалась? — мама покрылась красными пятнами и с трудом подбирала слова. — Что ты нашла в этом невежде, который только щеки умеет надувать, а двух слов толково связать не может, если они не матерные? Да он, насколько я понимаю, ни одной книжки за всю жизнь не прочитал даже из школьной программы! Как ты представляешь свое будущее рядом с ним? Будешь купаться в непечатной лексике и гадать, в каком состоянии он явится домой из своей мастерской? Совсем с ума сошла? Включи голову, дорогуша! Розовые очки неизбежно спадут, и ты увидишь, что между вами нет ничего общего. А ты к тому времени детей от него нарожать можешь! Кстати, ты не беременна, надеюсь?
— Нет, — я подавленно опустила голову. — Зачем ты так о нем? Ты ведь его совсем не знаешь!
— И знать не желаю! — мама буквально задохнулась от возмущения. — Человек разумный формирует свой круг общения в соответствии со своими интересами и жизненными ценностями. И недалекий автослесарь Гена может представлять интерес только для столь же примитивной особы. О чем, скажи, вы с ним разговариваете?
— О любви, — было странно, что мама не понимает столь простых вещей.
— Понятно! — хмыкнула мама. — А о чем будете говорить, когда любовь пройдет?
— Да почему она пройдет-то? — вспыхнула я. — Ты же любишь папу, хотя у вас серебряная свадьба не за горами.
— Не сравнивай! — истерично взвизгнула мама. — Твой отец — один из самых умных и образованных людей города. А этот твой Гена рядом с ним — ни с чем пирожок, ни воспитания, ни образования. А наследственность, боже мой! Ты его отца трезвым часто видела? Вот то-то! Не сомневайся, сын пойдет по его стопам — от осины не родятся апельсины.
— Мама, ты часто говоришь, что подобное притягивается к подобному, — мне хотелось плакать. — Почему ты уверена, что Гена — примитивный человек и не способен развиваться рядом со мной?
— Потому что, в отличие от тебя, не смотрю на него наивным взглядом! — рубанула мама. — Невежда и грубиян — вот кто твой Гена! Вы с ним как с разных планет, понимаешь? У вас абсолютно непересекающиеся сферы интересов. Сейчас ты этого не понимаешь, но когда прозреешь, самой будет стыдно за свой выбор. Запомни, с Геной ты не просто будешь несчастной — этими отношениями ты себя дискредитируешь. В своем кругу рядом с таким избранником ты без вариантов станешь чужой. Тебе это надо?
— Ах, вот что тебя волнует — что люди скажут? — возмутилась я. — А мне все равно! Я уже взрослый человек и могу отвечать за свой выбор. Генку я люблю и буду с ним. В конце концов с этим человеком жить мне, а не тебе. И если ты хочешь, чтобы я была счастлива, не надо нам препятствовать!
Мама, помедлив, встала и молча вышла из моей комнаты. Вскоре я услышала, как она плачет в спальне и о чем-то сдавленным голосом говорит папе. Слов я разобрать не могла, но было понятно, что мама делится с ним подробностями нашего разговора. Я не сомневалась, что папа будет на стороне мамы, и с замиранием сердца ждала, что сейчас он войдет в комнату и будет с присущим ему жаром меня разубеждать. Но он не зашел. Значит, обиделся. Заснула в слезах: это была моя первая серьезная размолвка с родителями.
Ночью я проснулась от шума в квартире и звука чужих голосов. Выглянула из комнаты и увидела, как мама, опираясь на папу и какую-то женщину в белом халате, шаркающей походкой идет к двери.
— Что случилось? — у меня холодок побежал по спине.
— Сердечный приступ, — бросил в мою сторону папа. — Спасибо, доченька, поспособствовала!
Мама покинула квартиру сгорбленная, поникшая. В мою сторону она даже головы не повернула.
Папа вернулся домой спустя пару часов. «Если что-то серьезное с ней случится, никогда тебе этого не прощу», — мрачно сказал он мне и скрылся за дверью спальни.
До утра я не сомкнула глаз. Испуг за маму и захлестнувшее чувство вины как-то сами по себе притупили желание отстаивать свое право на счастье. Утром побежала в больницу. К маме меня не пустили — сказали, что она в реанимации, состояние тяжелое. Несколько часов я прорыдала в больничном скверике и приняла трудное для себя решение расстаться с Геной. Долго продумывала слова для грядущего разговора с ним. Нельзя же унизить человека, объявив, что родители не считают его ровней своей дочери! В результате сказала, что просто не уверена в своих чувствах, замуж мне рано, надо сосредоточиться на учебе.
Он мне не поверил. И, возможно, даже догадался об истинных причинах моего решения, но выяснять ничего не стал. Боль свою, по информации от общих знакомых, глушил типичным до банальности способом, но ко мне больше не приходил и даже ни разу не позвонил. Не помню, чтобы мне когда-нибудь было так плохо.
Маму выписали через три недели. Все это время она не желала меня видеть, поэтому папа запретил мне ходить в больницу, чтобы ее не волновать. Она пришла домой бледная, исхудавшая. Но явно воспряла духом, узнав, что мы с Геной больше не встречаемся. «Сейчас тебе тяжело, но ты еще поймешь, что это к лучшему», — ободряюще сказала она. Тогда ее слова показались мне издевательскими: какое тут «к лучшему», у меня жизнь рухнула! Разве могла я в тот момент предположить, что мама окажется права?
…Недавний семейный вечер на родительской даче. Мы с мамой попиваем чай на веранде, а папа с моим мужем у мангала эмоционально спорят о сущности какого-то неведомого нам физического явления. Подобные споры возникают у них практически при каждой встрече: папа на правах ученого с именем слишком ревностно относится к отличной от его точке зрения, а муж, тоже физик, бескомпромиссно отстаивает свою позицию.
— Занятно, — вдруг говорит мама. — Я порой думаю, о чем беседовали бы твои отец и муж, если бы последним был Гена.
— Странно, мне порой приходят в голову те же мысли! — искренне удивляюсь я. — Если честно, даже не представляю, какие общие темы для разговора могли бы у них быть.
— Да никаких! — уверенно говорит мама. — Чем дальше, тем больше я понимаю, что была права, спровадив от тебя твоего ухажера.
— Ну вообще-то я сама приняла решение с ним расстаться, — парирую я. — Просто очень сильно испугалась, когда у тебя из-за меня случился сердечный приступ. Не смогла бы я быть счастливой ценой твоего здоровья.
— Вот оно, твое счастье! — кивает мама в сторону моего супруга, колдующего у мангала. — И не изобрази я тогда инфаркт, сегодня и у меня, и у тебя сердце было бы в реальных шрамах.
— Ну-ка, поясни! — от неожиданности я замираю и, не мигая, смотрю на маму.
Она плотнее укутывается в шерстяной плед и, глядя мимо меня, тихо говорит:
— Не было у меня никакого инфаркта! Сейчас уже можно об этом говорить, поскольку все страсти давно улеглись и мозги твои встали на место. Нам с отцом сразу было понятно, что вы с этим Геной — разных полей ягоды. Сколько мы повидали несчастных женщин, которые кинулись в любовь как в омут с головой! Головушка-то напрочь не работает, когда гормоны бушуют, и приводить даже самые разумные доводы в этом случае бесполезно. Ты не представляешь, что я пережила, увидев твою решимость связать свою жизнь с этим Геной! А поскольку разговоры и уговоры были бессмысленны, мы с отцом решили разыграть спектакль с инфарктом. Не волнуйся, кроме тебя, мы никого не обманули: с больницей я заранее договорилась, у меня там знакомый главврачом работал. Я понимала, что ты не сможешь перешагнуть через мою болезнь. И оказалась права, как видишь: слезы высохли, гормоны улеглись, а потом и настоящее счастье пришло. Характер у твоего Ильи, конечно, тоже не подарок, но в отличие от недоросля Гены этот парень тебе ровня. И за твое будущее рядом с ним мы с папой абсолютно спокойны.
— Это не слишком цинично, по-твоему? — у меня от таких откровений теряются слова.
— Не слишком! — категорично рубит мама. — Любовь — это как болезнь. Она или укрепит организм, выработав иммунитет, или его разрушит. Твоя любовь была для тебя разрушительной. Я не могла в этом вопросе занять позицию стороннего наблюдателя: ты мой единственный ребенок, и твое счастье для меня превыше всего. Поэтому я и солгала, но это была ложь во спасение. Можешь меня осуждать, обижаться — это твое право, но и тогда, и сейчас я уверена, что мы с отцом поступили правильно.
Я молчу. Понимаю, что родители совершили недопустимое, но обида вопреки логике не душит. «Девочки, мясо готово! — кричит папа. — Такого нежного каре ягненка от шеф-повара Ильи вы еще в жизни не пробовали!» «Это все благодаря маринаду, рецепт которого мы с Наташей из поездки на Кавказ привезли», — деловито уточняет муж, раскладывая на большой глиняной тарелке куски дымящегося мяса, восхитительный аромат которого щекочет ноздри. На Северный Кавказ несколько лет назад мы ездили в свадебное путешествие. Которого, как только что выяснилось, могло и не быть. Да, мама довольно беспардонно вмешалась в мою судьбу, круто изменив ее вектор. Который, впрочем, привел меня туда, где я по-настоящему счастлива. И если быть честной перед собой, я, пожалуй, тоже смогла бы солгать, чтобы уберечь своего ребенка от поступка, драматизм которого он не может осознать в силу отсутствия жизненного опыта.