На новогоднем корпоративе Инесса была звездой. В маленьком черном платье, украшенном лишь ниткой мишуры, она выглядела гораздо эффектнее своих коллег в воланах, рюшах и кружевах (не зря же говорят, что все гениальное просто, в том числе и одежда). Мужчины одобрительно поглядывали на ее стройную фигурку, а юрисконсульт Паша и вовсе не сводил с нее восхищенного взгляда. Как только зазвучала первая медленная композиция, он тут же рванул к Инессе с приглашением, опередив минимум троих конкурентов.
«Кажется, вы были первой в очереди, когда бог красивые ноги раздавал», — одарил он ее убойным комплиментом. Инесса улыбнулась: Павел слыл в коллективе знатным сердцеедом и не скупился на приятные слова в адрес красивых девушек, но она удостоилась его внимания впервые. «Вы мне давно нравитесь, я вас сразу приметил, когда вы пришли к нам работать», — проворковал он, все теснее прижимая ее к себе. «Ослабьте хватку, пожалуйста, мне трудно дышать», — смущенно сказала она, но объятия стали еще крепче. «Разве можно оторваться от такой девушки?» — Павел, подогретый несколькими тостами, откровенно тискал свою партнершу посреди танцпола.
Инесса, едва дождавшись окончания музыки, поспешно высвободилась из рук кавалера и выскочила на улицу, чтобы перевести дух. Стоя в одном платье на открытой веранде ресторана, она не замечала пронизывающего ветра. «Холодно ведь, простудишься и заболеешь, — на ее плечи неожиданно лег дорогой твидовый пиджак вместе с крепкими руками его обладателя. — Зачем красивой девочке так рисковать здоровьем? Лучше употребить его на более приятные занятия».
Павел снова сжал девушку в объятиях. Его губы нежно перебирали завитки волос на ее шее, а руки становились все смелее. Инессу била мелкая дрожь, и она не могла понять, то ли от холода, то ли от его близости. На веранду выходили коллеги, понимающе хмыкали и ретировались обратно. «Я замерзла», — стараясь отстраниться от него и постукивая зубами, сказала Инесса. «Поедем ко мне, я тебя согрею», — горячо прошептал он ей на ухо.
В этот момент на веранду вышла директор Елена Николаевна. «О, какие любопытные вещи здесь происходят! — едко рассмеялась она, плотнее запахиваясь в длинное кашемировое пальто. — Надо же, какая африканская страсть на российском-то холоде! Может, найдете более уединенное место для проявления чувств, чтобы не смущать коллег?»
Объятия Павла сразу ослабли, и смущенная Инесса выскользнула из его рук и побежала внутрь.
Он, к счастью, не стал ее преследовать. Быстро одевшись в гардеробе, девушка вызвала такси. Выходя на улицу к машине, в дверях она столкнулась с Еленой Николаевной. Начальница, смерив ее уничтожающим взглядом, бросила: «Всего доброго!» Впрочем, ничего доброго в ее тоне и близко не было.
Ухаживания на морозе не прошли даром, утром Инесса почувствовала колющую боль в горле. Пока добиралась до работы, поняла, что расклеилась окончательно: нос заложило, глотать стало вообще невозможно. «Надо на сегодня взять административный и хотя бы денек отлежаться, — подумала она, включая компьютер. — Сейчас почту разберу и пойду к начальнице, напишу заявление».
В этот момент телефон на ее столе затрезвонил короткими сигналами внутренней связи. «Левицкая, к директору», — пропел в трубке голос секретарши Томочки, и Инессу опалило от нехорошего предчувствия: в кабинет начальницы за год работы ее вызывали впервые. Когда она проходила через приемную, Томочка смотрела на нее так, словно видит в последний раз.
В кабинете директора стоял стойкий аромат вчерашнего праздника: Елена Николаевна, судя по всему, приехала на работу не за рулем. Взгляд начальницы тоже был вчерашним, наполненным откровенным презрением.
«Доброе утро, госпожа Левицкая! — подобное обращение не сулило ничего хорошего, и у Инессы похолодело внутри. — Если позволите, я обойдусь без преамбул и сразу перейду к делу. Не хотелось бы портить вам настроение накануне Нового года, но должна вас предупредить: компания не продлевает с вами контракт. Все необходимые выплаты за неиспользованный отпуск вам будут произведены в соответствии с трудовым законодательством. После новогодних каникул заберете документы, а пока можете заняться поиском новой работы».
«Но за что? — растерянно спросила Инесса. — Вы же сами недавно говорили, что довольны, как я справляюсь со своими обязанностями».
«Просто справляться со своими обязанностями, работая в такой компании, как наша, недостаточно, — холодно сказала начальница. — Как руководитель я рассчитывала получить от вас нечто большее, чем банальная обязательность. Увы, вы оказались весьма посредственным сотрудником, при этом с довольно своеобразным представлением о нормах корпоративной этики. Ваше поведение на вчерашнем празднике стало финальной точкой в моих размышлениях о вашем будущем в компании. Давайте расстанемся цивилизованно, если вы не хотите быть уволенной по статье. Поверьте, при желании сделать это не очень трудно. В любом случае я больше не вижу вас в своей команде».
«Ах, вот в чем дело! — всплеснула руками Инесса. — Может, тогда логичнее уволить нашего юрисконсульта? Это ведь он мне прохода не давал, а не я ему! Вы же сами все видели».
«Видела! — жестко сказала Елена Николаевна. — И я, и весь коллектив видели, что вы никак не пытались противодействовать глупым выходкам нетрезвого человека, чем поставили его в неловкое положение. За нравственность в обществе несут ответственность в первую очередь женщины. Но, увы, не такие, как вы!»
Инесса, выйдя из директорского кабинета, беспомощно присела на стул в приемной. «Мне сейчас заявление по собственному написать?» — спросила она участливо глядевшую на нее Томочку. «Угу, — кивнула та и, понизив голос, спросила: — Это все из-за Пашки, да? Я еще вчера, как увидела ваши шуры-муры, хотела тебя предупредить, да не успела».
«Вот и ты туда же! — возмущенно воскликнула Инесса. — Не было у нас с ним ни шуров, ни муров! Зачем из хмельного внимания такую проблему делать?»
«Ой, не скажи! — Томочка перешла на свистящий шепот. — Внимание к тебе было весьма предметное. Просто у нас на Пашкины ухаживания никто не откликается: все знают, что это даром не пройдет. Наша-то (Томочка выразительно кивнула на дверь начальственного кабинета) с тех пор, как развелась три года назад, так на Пашку глаз и положила. Он ее моложе на десять лет, а ей хоть бы что! Елена вообще-то женщина сильная, но Пашка — ее слабость. А он это понимает и крутит ею как хочет. Тот еще хлюст: и с нею шашни водит, и на сторону смотреть не стесняется. Подставил он тебя вчера, мерзавец! Знал ведь, что Елена такое не простит. Она тут знаешь, какие оптимизации устраивает, когда от конкуренток избавляется! Не ты первая, да и не последняя наверняка. Сопротивляться бессмысленно: если уж она решила от тебя избавиться, то задуманное осуществит, так что не дожидайся увольнения по статье. Короче, испортила тебе эта парочка настроение на Новый год. Но мне в этой ситуации все равно больше всех Елену жалко. Ты-то работу все равно найдешь, а она со своей проблемой останется. Этот альфонс поматросит и бросит, а ей потом на старости лет судьбу разве устроишь? У нее ведь ни детей, ни друзей — только работа да этот кобелек. Елена за свое счастье борется как может, только это игра в одни ворота. Она женщина неглупая и все понимает, но справиться с собой не может. Вот где трагедия!»
…Складывая в большую картонную коробку свои вещи под молчаливыми взглядами коллег, Инесса не могла определиться, кого ей больше жалко — себя или уволившую ее начальницу. Дома решила, что секретарша Томочка все же права: найти достойную работу легче, чем достойного спутника жизни.