Квартиры Фриске, Началовой и других звезд, из-за которых до сих пор бьются в судах

Родители Жанны Фриске и Дмитрий Шепелев

Предмет спора

Квартира площадью примерно 90 кв. м в элитной новостройке в Москве, в районе Пресненской набережной. Рыночная стоимость, по оценке базы данных о недвижимости ЦИАН, может достигать 50 млн рублей.

Причина спора

После смерти артистки в 2014 году квартиру в равных долях (по одной трети) унаследовали ее родители — Владимир и Ольга Фриске, а также ее сын Платон, законным представителем которого является его отец и бывший возлюбленный певицы, телеведущий Дмитрий Шепелев. Сегодня Владимир Фриске опасается, что Шепелев может в скором времени продать долю сына, а вырученные деньги потратить на новые отношения. На днях Дмитрий подтвердил, что его новая девушка, дизайнер Екатерина Тулупова, ждет от него ребенка. Также телеведущий воспитывает ее дочь Ладу от ее прежнего брака.

– Мои юристы запретили мне давать какие-либо комментарии по поводу нашего спора, чтобы не навредить ситуации, — признался «Антенне» Владимир Фриске.

Ситуацию «Антенне» комментирует юрист и риелтор Алексей Силантьев:

– Интересы Платона Шепелева в любом случае защитят органы опеки и попечительства. Они находятся в местном муниципальном образовании по месту регистрации ребенка. Именно они решат, выдавать разрешение на сделку или не выдавать, и должны исходить из интересов несовершеннолетнего, что бы ни хотели родственники. Если у сына Дмитрия Шепелева нет возможности там проживать или есть какие-то проблемы, а телеведущий как его законный представитель хочет перевезти его в другое место, то он должен представить все необходимые документы, подтверждающие этот факт.

Например, что туда регулярно вызывается полиция, ходит участковый или что ребенок проживает в другом месте, где ходит в школу. Такие документы будут в пользу того, чтобы органы опеки сделку разрешили. Естественно, они же контролируют, чтобы сделка была в интересах несовершеннолетнего. Обычно они проверяют, чтобы все деньги, вырученные от продажи доли несовершеннолетнего, пошли на приобретение другой недвижимости для него, которая будет принадлежать не папе, а несовершеннолетнему. Это прямые обязанности органов опеки. Если кто-то считает, что эти органы выполняют свою работу ненадлежащим образом, то можно обратиться в прокуратуру — подать жалобу, представить документы, чтобы они разобрались и вынесли предписание устранить нарушение. Если же ни прокуратура, ни органы опеки не идут навстречу, то можно обратиться в суд и получить судебное решение, которое обяжет органы опеки действовать определенным образом.

Если же органы такую сделку одобрят, то продать долю несложно, если продавать ее по правильной цене. Есть целый сайт, который возник еще в 1990-е, а сегодня легализовался, на котором доли скупаются для дальнейшего извлечения прибыли. Средняя цена доли — 30% от рыночной стоимости. Если вы захотите продать за половину рыночной цены и дороже, то возникают проблемы. В идеале выгоднее всего договориться и продать долю остальным собственникам. Но обычно начинается торг, в результате которого обе стороны пытаются причинить друг другу неудобства или больше заработать.

Если они этот вопрос решат мирно, то у них исчезнет точка взаимодействия и больше им общаться будет не о чем. Разумные люди этому бы порадовались: вышли из конфликта, и им не нужно больше общаться с неприятным для них человеком. Но если они хотят манипулировать или, например, боятся, что мальчика больше не увидят, то на сделку не пойдут. В этом вопросе много зависит от психологии.

 Лидия Федосеева-Шукшина и Бари Алибасов

Предмет спора

Квартира площадью 50,3 кв. м в бывшем подмосковном городе Троицке, ныне поселение Первомайское в Новой Москве. Вдова Василия Шукшина приобрела ее без ремонта за 2,45 млн рублей. После ремонта ее стоимость составляет 3,8 — 4 млн рублей.

Причина спора

Актриса в 2019 году подарила жилье продюсеру, будучи за ним замужем, но позже заявила, что не понимала, что именно подписывает, и в 2020-м подала иск о возврате имущества, а заодно иск о расторжении брака.

– 2019 год выдался для Лидии Николаевны очень тяжелым по состоянию здоровья, — рассказывает «Антенне» ее адвокат Юлия Вербицкая-Линник. — В августе в Болгарии у нее случилась гликемическая кома, и в Москву она прилетела в чудовищном состоянии. Ее встретили с каталкой Бари Каримович и любимая дочь Маша, которую она даже не узнала. Посмотрела на нее и спросила: «Ты кто?» «Я твоя дочь» — «А, ну извини, пожалуйста». Ее сразу отвезли в больницу, пролечили несколько недель. Алибасов забрал ее из больницы вместе с помощником, после чего произошла странная сделка с дарением квартиры мужу, потому что Лидия Николаевна совершенно точно заблуждалась относительно того, что она сделала и какие документы подписала. Она думала, что это дополнение к завещанию. От нее скрыли правовые последствия этой сделки. Узнала она о них только в январе 2020 года от дочери Оли и очень возмутилась, поскольку сочла такие действия предательством со стороны супруга, которого она действительно очень любит.

Она пыталась получить от него ответы, но тут началась чехарда с его болезнями, он то и дело находился то в реанимации, то в психиатрической клинике, так что никакого нормального общения с ним ей не давали. Бари Каримович в силу возраста и поведенческих особенностей сейчас с трудом ориентируется в жизни. Воля его подчинена его окружению: это помощник Сергей Моцарь, на которого была переписана квартира Лидии Николаевны, и, конечно, младший сын, который спит и видит, как бы забрать папенькино имущество. Они устроили беспрецедентную травлю Лидии Николаевны, опускаясь до оскорблений ее и дочери. Чего стоит их недавняя выходка — это пиар-история с некоей девушкой Викторией, которая якобы беременна от Бари Каримовича. Это стало для Лидии Николаевны последней каплей, и она подавала на развод. Заявление удовлетворили в декабре 2020 года, и после этого Алибасов позвонил ей в полной растерянности. Это был период временного просветления, когда от него уехали и сын, и Моцарь. Лидия Николаевна приехала к нему, и они вместе встретили новый, 2021-й год и смогли наконец поговорить. Алибасов, оказалось, понятия не имел про развод, про историю с квартирой. 11 января Лидия Николаевна, находясь в другой квартире Алибасова, позвонила мне и сказала, что они помирились и она хочет отменить развод. Она передала ему трубку, и он подтвердил, что он тоже хочет отменить постановление о разводе, что он не претендует на имущество Лидии Николаевны. В этот день она вернулась к себе домой за вещами, а Алибасов, видимо, поделился своими планами с Моцарем и больше на связь не выходил.

Дальше пошли вбросы, что он попал в реанимацию в состоянии крайнего алкогольного опьянения и прочее. То есть с того дня его прячут от Лидии Николаевны, как и год назад. Если бы их все оставили в покое, то они бы имели шанс на свою крупицу счастья. Оба давно уже являются мишенью для тех, кто хочет с них что-то получить. Бари Каримович — лев, и топтать, унижать старого, упавшего льва неблагородно и отвратительно. Мне очень не нравится, когда показывают его старческую немощь. Я уверена, что если бы он контролировал себя сам, то такие чудовищные видео с ним не появились бы в сети. Наша команда защищает Лидию Николаевну от любых нападок, но сейчас таким нехорошим действиям подвергается очень возрастной и несчастливый человек, который когда-то был поп-кумиром. В отношении же решения по квартире мы не пошли по статье 178 Гражданского кодекса, предусматривающей проведение судебно-психиатрической экспертизы, по результатам которой суд выносит решение, признать ли акт дарения недействительным. Но мы пошли другим путем. Есть в кодексе статья 177, говорящая, что человек может оспорить сделку, если он заблуждался в отношении ее предмета и важных юридических качеств, в том числе последствий, на момент подписания. То есть человеку дали бумажку, на которой он расписался, не понимая, о чем идет речь. Эта статья существует давно, но она была мертвая. Мы впервые смогли доказать, что в момент подписания она не имела в виду дарение, она не собиралась дарить квартиру. Она поставила подпись, потому что доверяла своему мужу и его помощнику, которые сказали, что здесь надо расписаться. Она просто бездумно поставила подпись. Это единственный случай в судебной практике современной России, когда удалось оспорить акт дарения недвижимости при том, что его подписал человек в здравом уме и без принуждения.

Если вас обманули и вы не понимали, что подписываете, то такую сделку можно оспорить. Очень важны сроки. Для этой статьи срок исковой давности составляет всего один год с момента подписания документа. Вторая сторона, конечно, кричала, что никто не заблуждался, демонстрировали фрагменты видеозаписи. Тут все зависит от стратегии адвоката-защитника и от того, правду ли говорят стороны. В нашем случае лукавство со стороны Бари Каримовича и откровенная ложь со стороны Моцаря сыграли против них.

В суд они сами не явились, а в своих публичных выступлениях выбрали тактику защиты-нападения: пытались обидеть и оскорбить Лидию Николаевну, ее дочерей. Вели себя недостойно как мужчины, и как процессуальные оппоненты. Каждый раз они придумывали разные версии, которые не совпадали между собой, и всем, в том числе судебной коллегии, стало очевидно, что они говорят неправду. У нас была очень профессиональная судья Ежова из Троицкого районного суда города Москвы, строгая по процессу. Она не дала ни нам, ни ответчикам отклониться ни на йоту от процесса. Было проведено полное судебное следствие, выслушаны все стороны, была дана возможность представить любые доказательства. Например, Моцарь утверждал, что он оплачивал все коммунальные платежи по квартире с того момента, когда стал ее собственником. А у Лидии Николаевны, которая не знала, что не является собственницей, сохранились все квитанции по ЖКХ по март 2020 года. И только с марта 2020 года, когда Лидия Николаевна написала письмо Алибасову, что она узнала о сделке, Моцарь начал что-то оплачивать. То есть утверждал одно, а документы доказывали его очевидную ложь.

В нашем случае правосудие восторжествовало, и заработала статья, которая была, но никогда не применялась. Несмотря на все фокусы, Лидия Николаевна его простила и готова помогать ему. Она подала апелляцию по разводу, и пока они еще муж и жена. У нее самой есть люди, которые о ней заботятся, а у него таких нет. Продают его плохое состояние, возраст. Это очень низко. Сейчас Лидия Николаевна живет в этой квартире и готова принять Алибасова после всех его клиник, лишь бы только подальше от его родни.

– Действительно, несмотря на примирение и апелляцию по разводу, квартиру Федосеева-Шукшина у Алибасова отсудила, а Бари Каримовича с 12 января никто не видел и не слышал, — подтвердил «Антенне» его пиар-менеджер Вадим Горжанкин.

Комментирует Алексей Силантьев:

– Самый простой договор, который труднее всего расторгнуть, — это договор дарения. Случай Федосеевой-Шукшиной и Алибасова точно войдет в историю, но право у нас не прецедентное, поэтому один судья может решить так, а другой иначе при тех же аргументах. Это в США прецедентное право, где юристы в основном занимаются раскапыванием дел многолетней давности, в которых при точно таких же обстоятельствах решение было вынесено в пользу их клиентов. А судье остается решить, подходит этот прецедент или нет. У нас такого нет.

Пелагея и Иван Телегины

Предмет спора

Квартира в центре Москве стоимостью 85 млн рублей.

Причина спора

В мае 2020 года певица подала на развод с хоккеистом, в декабре их развели, в январе 2021-го решение вступило в законную силу. Теперь бывшие супруги делят в суде совместно нажитое, в том числе эту недвижимость.

– Странно, что адвокат Вани не в курсе, что в суде уже есть документ, подтверждающий, что деньги я на квартиру перевела свои, с моего личного счета, — добавила «Антенне» Светлана Ханова, мама и администратор группы артистки.

Комментирует Алексей Силантьев:

– Чтобы доказать, на чьи деньги была приобретена квартира в браке, нужно, чтобы незадолго до сделки прошли денежные переводы или в день сделки снимались деньги со счета. Лучше до такого доказывания не доводить, а в подобных случаях (когда родители покупают недвижимость своим взрослым, состоящим в браке детям) заключать так называемый договор в пользу третьего лица, в котором пишется, что мама заплатила столько-то за квартиру для дочки (указывается полное имя и все паспортные данные), которая является выгодоприобретателем. По факту это договор купли-продажи, но в пользу третьего лица, который в случае развода рассматривается как договор дарения.

Родители Юлии Началовой и Александр Фролов

Предмет спора

Квартира площадью 167,5 кв. м в элитном жилом комплексе в Москве, в районе «Мосфильма» и МГУ. Выставлена на продажу на ЦИАН за 100 млн рублей.

Причина спора

Незадолго до смерти в 2019 году артистка продала за 20 млн рублей (деньги ей потребовались на съемки клипа) половину принадлежащей ей квартиры бойфренду — хоккеисту Александру Фролову. После ее кончины вторую половину унаследовали в равных долях (по одной трети) ее мама, папа и дочь Вера от брака с футболистом Евгением Алдониным. Сейчас Фролов, чтобы избавиться от своей доли (так как он не хочет жить с родственниками бывшей возлюбленной, а хочет вернуть вложенные в недвижимость средства), вынудил родителей певицы выставить на продажу все жилье целиком.

– Родные Юли уже собрали свои и ее вещи и увезли в другое место, — поделилась с «Антенной» Анна Исаева, бывшая ее пиар-менеджером.

Комментирует Алексей Силантьев:

– Очевидно, что Фролову все равно, кому продать свою половину. Но как бы ни были испорчены отношения между собственниками, сначала обращаются с предложением к владельцам остальных долей, чтобы получить больше денег. Если сейчас она стоит примерно 100 миллионов и у родителей нет 50 миллионов, чтобы выкупить половину, то Фролов предлагает продать квартиру целиком. Если родители от этого отказываются, то он может переуступить свою долю за 20 — 30 миллионов риелторам, которые продадут ее за 40 миллионам третьим лицам, и туда въедут посторонние люди, у которых впоследствии (если вместе не уживутся) придется выкупать за 60 — 70 миллионов.

Если родители будут стоять намертво, то получат новых соседей. А главное психологическое давление заключается в том, что, как правило, такие доли покупают люди, которые собираются там жить, то есть создавать очередь в туалет и все прочее. Если у вас нет сил и здоровья быть на таком же уровне, то лучше решать вопрос мирно. Если родителям квартира дорога как память о Юле, которая там выросла, и они, например, хотят сделать там музей, то нужно где-то достать 50 миллионов и выкупить у Фролова его половину. Пока же он является сособственником и имеет такое же право входить туда в любое время дня и ночи, приводить гостей и тому подобное Можно в принципе взять в банке ипотечный кредит на выкуп последней доли, он так и называется.

Вдова и дочь Алексея Баталова и бывшие друзья их семьи

Предмет спора

Четырехкомнатная квартира в легендарном Доме на набережной, а также другая недвижимость, суммарная стоимость которой может достигать сотни миллионов рублей.

Причина спора

После смерти артиста в 2017 году его дочь Мария Баталова, у которой тяжелая форма ДЦП, заключила договор пожизненной ренты с актрисой Наталией Дрожжиной, помогавшей ему при жизни. В июле 2020 года вдова актера Гитана Леонтенко заявила, что договор был заключен незаконно. В свою очередь юрист Михаил Цивин, супруг Дрожжиной, уверяет, что после того, как отношения с Баталовыми испортились, его жена пыталась его расторгнуть, но сделать ей это не дают, поскольку жилье арестовано, идет следствие.

– Баталов всегда гостил у нас в доме, — сказал «Антенне» юрист Михаил Цивин. — Он обращался к нам с какими-то просьбами по семейным, хозяйственным, квартирным вопросам. «Я вас прошу только об одном: если что, не бросайте Машку», — просил он нас. Мы дали слово, и это было как клятва. Увы, сегодня в его дом снова вошли люди, которых его вдова Гитана Аркадьевна Леонтенко в свое время отлучила — кто пил, кто был нечестен с деньгами. И вот они-то сегодня и лгут без предела, выставляя нас перед ней в черном цвете. Ничего поделать мы не можем, поэтому моя жена намерена как можно скорее расторгнуть этот злосчастный договор пожизненной ренты, так как наши благие намерения превратились для нас в настоящий ад.

– Мы считаем, что договор был заключен незаконно и его надо аннулировать, — заверила «Антенну» Юлия Антонова, адвокат семьи Баталовых. — Пока же квартира и офис, доставшиеся Марии по наследству, являются реально собственностью Дрожжиной.

Комментирует Алексей Силантьев:

– В договоре пожизненной ренты, как правило, фигурирует некая сумма денег в виде разового платежа. Если квартира стоит, например, 100 миллионов, то 30 миллионов бывшему собственнику все-таки дают. И в случае расторжения договора Баталовым эти деньги надо вернуть супругам Цивину и Дрожжиной. А если договор признать недействительным и заключенным по мошеннической схеме, то им ничего возвращать не надо, поэтому адвокат вдовы и дочери и настаивают на таком исходе.

Тем временем пресс-служба Никиты Михалкова, который долгое время помогал Баталову при его жизни и его семье после его кончины, выпустила такое заявление: «Никита Михалков вынужден приостановить финансовую помощь семье Алексея Баталова до выяснения причин отсутствия перечисленных ранее средств на счетах семьи Баталова, принимая во внимание распространенное ранее в СМИ высказывание официального представителя Г.А. Леонтенко — адвоката Ю.А. Антоновой — об отсутствии каких-либо денежных поступлений от Никиты Михалкова в адрес семьи Алексея Баталова. Никита Сергеевич обратился в Следственный комитет РФ с просьбой в рамках расследования уголовного дела о мошенничестве с имуществом Баталовых проверить данное заявление, выяснив, кто и каким образом мог, возможно, присваивать перечисленные Никитой Михалковым и по его поручениям средства в адрес Г.А. Леонтенко и М.А. Баталовой».

– В соответствии с приложенными к заявлению документами финансовая помощь семье Баталова, по данным финансистов Михалкова, оказывалась регулярно на протяжении нескольких лет, — отметил Павел Астахов, адвокат Никиты Михалкова. — За это время только из личных средств Никиты Михалкова было перечислено на счет Гитаны Аркадьевны Леонтенко 820 тысяч рублей.

– Павел Астахов знаком с материалами дела, в том числе и с выписками со счетов, — пояснила «Антенне» Юлия Антонова. — Речь шла о 300 тысяч рублей ежемесячно, которые перечисляет Михалков якобы из личных средств. Мной было заявлено, что 300 тысяч рублей в месяц от Михалкова Гитана Аркадьевна не получает. В первом заявлении Астахова говорится, что переводы начались в августе 2020 года. В августе и сентябре действительно поступала сумма в 300 000 двумя платежами по 180 000 и 120 000 от фонда правообладателей, то есть юридического лица. Возможно, Михалков является учредителем или председателем этого фонда, но это не важно, потому что это средства юридического лица, самостоятельного субъекта (Никита Михалков — президент Совета Российского союза правообладателей и член Попечительского совета Национального фонда поддержки правообладателей. — Прим. «Антенны»). И Павел Алексеевич это прекрасно знает, будучи юристом. Личные средства по 20 тысяч рублей ежемесячно Гитана Аркадьевна получала лично со счета Михалкова на протяжении двух-трех лет с момента смерти Баталова в 2017 году. Но об этом Павел Алексеевич не заявлял, и мы это не комментировали. За такой срок могла набежать сумма в 820 тысяч путем накопления. Мы не заявляли о непоступлении этих денежных средств, а заявляли о неполучении 300 тысяч рублей ежемесячно. Заявлялась сумма 300 тысяч рублей ежемесячно от Михалкова, и в этом плане мы прокомментировали, что этого не было. Гитана Аркадьевна с Михалковым пока не связывалась и не планирует.

Евгений Петросян и Елена Степаненко

Предмет спора: как минимум пять квартир в самых дорогих районах Москвы общей площадью 846,8 кв. м и дом в престижном Одинцовском районе Подмосковья площадью 379,2 кв. м с хозблоком площадью 91,8 кв. м и участком площадью 3353 плюс-минус 20 кв. м. Рыночная стоимость всего этого жилья сегодня может достигать не меньше миллиарда рублей.

Причина спора: суд развел юмористов в ноябре 2018 года, спустя месяц решение вступило в законную силу. Но совестно нажитое они начали делить опять же в суде еще в июле 2018 года. Поскольку делится не только недвижимость, но и десятки тысяч предметов антиквариата, суд арестовал все имущество и направил дело на экспертизу в мае 2019 года. Она шла 21 месяц и в феврале 2021-го наконец завершилась.

– Только что нам позвонили из Министерства юстиции России и сообщили, что экспертиза закончилась, — передал «Антенне» пресс-секретарь Хамовнического районного суда города Москвы Ираклий Сохадзе. — Для ее полноты привлекались иные организации. Со дня на день дело вернут в суд, а результаты исследования передадут и нам, и, конечно же, обеим сторонам. После ознакомления судья сможет назначить дату заседания по разделу имущества.

Комментирует Алексей Силантьев:

– В случае экспертиз по оценке имущества очень много всякой бюрократии. Надо заполнить огромное количество бумаг на предметы, каждый из которых надо сфотографировать, описать, найти аналог. Предполагаю, что эксперты заработали за свою работу большие деньги. Елена Степаненко, которая все эти годы была на ответственном хранении всего этого добра, могла не бояться что-то разбить, потому что это будет вычитаться из общего имущества и она сама же недополучит сумму, на которую, возможно, в сердцах или по неосторожности набила каких-то статуэток, находящихся в той квартире, где она проживает.