Уже несколько лет юмористы не могут поставить точку в судебном процессе по разделу имущества. На днях пресс-секретарь Хамовнического районного суда города Москвы Ираклий Сохадзе сообщил «Антенне», что они получили заключение экспертов по недвижимому и движимому имуществу, которое предстоит делить Степаненко и Петросяну.
Мы ахнули — оно на беглый взгляд заняло не менее 500 листов! Поэтому решили не сканировать его, а вручить участникам процесса в бумажном виде. Каждый забрал домой по коробке. Судья дала сторонам время на ознакомление и назначила заседание на 11 марта», — заявил пресс-секретарь.
Не меньше проблем судебное разбирательство доставило и защитникам интересов юмористов. «10 февраля в 19:30 нам пришло уведомление (сайта суда. — Прим. „Антенны“), что дата изменилась с 11 марта на 11 февраля, — поделился с „Антенной“ Сергей Жорин, адвокат Евгения Петросяна. — Я предположил, что в этот момент в базе произошел какой-то сбой, потому что до этого мы получили повестку на 11 марта, на сайте было — 11 марта, из суда мне звонили — было 11 марта. Каково же было мое удивление, когда в суде звонившим туда журналистам прокомментировали: ничего не знаем, мы всех ждем 11 февраля. Причину этого мне сказать крайне сложно. В моей практике это первый раз. Очевидно, что произошла какая-то ошибка, но что было ошибкой — назначение на 11 марта или на 11 февраля?» Адвокат признался, что на тот момент они сильно запереживали, вдруг суд вынесет какое-либо решение в их отсутствие.
Однако, по его словам, никто из участников процесса не пришел, и заседание перенесли на 20 февраля. Также адвокат пожаловался на то, что суд возложил все расходы на экспертизу движимого имущества на Евгения Петросяна. «А за несколько заседаний до этого арестовали все его счета. И как ему все оплачивать? Он из этой ситуации выкрутился, потому что работает, и все у него хорошо», — рассказал Жорин. Он отметил, что их удивил тот факт, что вторая сторона не несет никаких расходов.
Далее адвокат Петросяна поделился другими интересными деталями: «Мы не можем голословно говорить о какой-то предвзятости, но странности присутствуют. Вот еще одна. Степаненко, можно сказать, оккупировала квартиру и решает, кто может туда войти, а кто не может. Приходил ее оценщик по фамилии Шидловский, который описал и оценил все имущество, а нашего оценщика она не пустила. Но суд поручил опись приставам, чтобы они установили, сколько в квартире картин, фарфора, книг и так далее. Приставы все это сделали, потратив на это недели три. Каждый день приходило от пяти до десяти человек, которые скрупулезно все описывали. Странность в том, что описи оценщика Степаненко и приставов отличаются. У оценщика Степаненко каких-то предметов нет, а какие-то предметы есть, которых в реальности не существует. Может, ее оценщик ошибся. Приставы же составляли протокол в присутствии и Петросяна, и Степаненко. Каково же было наше удивление, когда суд назначил экспертизу не по описи приставов, а по описи оценщика Степаненко, которого никто в глаза, кроме нее, не видел. Вопрос: зачем суд назначил опись приставами, когда экспертиза все равно была назначена по описи Степаненко, которую неизвестный нам человек проводил в отсутствие другой стороны и понятых? Когда мы об этом узнали, то сразу подали апелляционную жалобу в Мосгорсуд, который счел, что ничего странного нет. А кассационную жалобу мы не успели подать, потому что материалы были в срочном порядке направлены на экспертизу. Мы ее, конечно, подадим».