С Наташей мы познакомились в больнице, оказавшись в одной палате вместе с детьми. Она была платная, рассчитана на одного пациента, но стационар в пик эпидемии был забит настолько, что нам предложили потесниться и разместиться в ней вдвоем. Придирчиво оценив друг друга, мы согласились.
К счастью, после осмотра врачи сказали, что наши сыновья скоро пойдут на поправку. Мы с соседкой выдохнули, расслабились и начали знакомиться. Наташа оказалась моей ровесницей и довольно успешным менеджером. Мы непринужденно болтали, но вдруг меня зацепила одна фраза. Наташа сказала, что «точно так же попадала по скорой в больницу с другим, „прошлым“ ребенком».
Сначала я подумала, что ослышалась. Что такое «другой» ребенок — понятно, но «прошлый»? На другой день Наталья вновь оговорилась примерно в таком же контексте. Тогда уж я не выдержала и, много раз извиняясь, спросила, что случилось со старшим малышом. «Наташа, вы простите за бестактность, но, надеюсь, „другой“ малыш жив?»
Наталья от вопроса не вздрогнула, спокойно отхлебнула чай и как-то отвлеченно сказала: «Да, конечно. Живой. Просто в детский дом вернулся… Я когда своего родила, приемного почти сразу отдала. Не родной он все-таки, не мой» (читайте также: до слез: мальчик из детдома назвал 3 заветных желания).
И она, не смущаясь и не торопясь, рассказала свою историю.
«Было это еще в студенческие годы.. Я тогда была молодая, стройная и страшно красивая! Вот прямо сама на себя в зеркало смотрела и восхищалась. Мужики балдели. Поклонников было множество, от одного из них я и забеременела. А куда рожать, если мне всего 19 лет? Конечно, пошла на аборт. Вроде и не тянула, и сделали хорошо, а все равно потом начались осложнения.
Когда я в 25 лет вышла замуж и уже начала потихоньку думать о том, чтобы снова забеременеть, врачи огорошили: скорее всего, детей у меня не будет. Причина — ошибки молодости, довольно свободный образ жизни и тот самый аборт в студенческие годы.
Ой, сколько я рыдала. Литры слез выплакала. С мужем на этой почве рассталась, решила, что одна буду жить и свой крест нести. Вот мне и 30, вот и 33 стукнуло. Карьера шла в гору, но ребенка все равно хотелось ужасно.
Знаешь, когда у тебя чего-то нет, то именно этого тебе страшно не хватает. Вот прямо до дрожи…
Думала, думала и решила взять ребенка из детского дома. Долго присматривалась, заполняла горы бумаг, получала какие-то справки и разрешения, посещала школу приемных родителей и постоянно что-то доказывала: что смогу, что сумею, что мне можно доверять… Когда уже ни на что не надеялась, получила согласие. Что со мной было! Как будто две полоски на тесте увидела! (читайте также: Понаровская объяснила, почему дважды сдала приемную дочь в детдом)
Нашла ребенка в базе, полетела за ним в другой город, подарков накупила, дома все обставила, привезла… Если без подробностей — конечно, мое представление о том, как это будет, оказалось далеко от реальности. Малыш постоянно болел, истерил дни напролет, истошно кричал, развивался с задержкой. Впрочем, обо всем этом меня предупреждали. Через год стало легче, еще через полгода этот ребенок стал мне почти как родной. Я привыкла. Мама и сестра помогали.
А потом я встретила Стаса. Роман был ярким и стремительным, а беременность — внезапной, но буквально сбивающей с ног! Я летала! Я была вне себя от радости! Я с самого начала пошла к лучшим врачам, оборудовала детскую комнату, начала буквально затариваться детскими вещами. Весь этот кайф в моей жизни омрачало только одно — наличие первого ребенка.
Ему на тот момент было уже пять лет. Он был милым, хорошим, ухоженным, но… совершенно не родным. Как будто у меня в квартире жил сын соседей или просто мальчик с улицы, которому нужно перекантоваться какое-то время в ожидании родителей. Я все дальше отдалялась от этого человека. Понимала, что он НЕ МОЙ и моим не станет. А потом вдруг начала думать, что будет, если во взрослом возрасте первый приемный ребенок начнет делить мое наследство с моим родным чадом.
Накрутила себя до точки и в какой-то момент поняла: надо вернуть ребенка в детский дом. Я сделаю это для блага своей семьи и спокойствия своего настоящего малыша.
От этого известия все были в шоке: мама рыдала и даже сама хотела оформить опеку над ним, но ей не разрешили из-за возраста, сестра перестала со мной разговаривать, а мой мужчина даже пригрозил расставанием. Но решение я уже приняла и менять не собиралась. В итоге мы отпраздновали того, первого ребенка, день рождения, и через несколько недель я привезла его обратно в детдом. Сделала пожертвование, самого ребенка полностью «упаковала», так что вопросов ко мне не было. Почти…
Плакала ли я потом? Да. Один раз. Но только от того, что судьба уготовала мне такое испытание, и я так долго вынуждена была ждать своего родного ребенка. А уж когда родился Марик, я забыла и про слезы, и про усталость, несмотря на бессонные ночи и уже немолодой возраст.
Сейчас я счастлива. О том, что в моей жизни был тот, первый, «прошлый» ребенок, почти не вспоминаю. Возможно, ты будешь считать, что я не права и что ни в коем случае нельзя было отдавать ребенка обратно. Но осудить меня вправе только тот, кто сам проходил через это. Я никогда не вру, а жить всю жизнь с нелюбимым ребенком считаю именно враньем, враньем и себе, и ему. Тот малыш получил возможность начать все заново и найти новых родителей… Так что, считаю, все честно!»
Тогда я ничего не стала отвечать Наташе, но на второй день попросила перевести меня в другую палату, общую. Почему-то было очень тяжело оставаться с этой женщиной в одной комнате.