О том, что естественные роды – процесс не из приятных, я, конечно, подозревала. Но вот, что они могут закончиться швами на промежности, узнала уже, будучи беременной. Страшное слово «эпизиотомия» впервые прозвучало на курсах для будущих мам.
Акушер-гинеколог объяснила: если во время потуг врач видит, что детская головка слишком большая для родовых путей, он предлагает сделать разрез промежности. Ключевое слово: предлагает. Эпизиотомию врач должен делать только с согласия женщины. Так что, если не хотите, чтоб вас резали, скажите об этом.
Другое дело, что врачи бывают убедительными. В красках распишут про жуткие разрывы промежности, которые могут случиться, если не сделать эпизиотомию. Могут случиться, а могут и нет, но врачи часто режут просто, чтобы подстраховаться. И довод их такой: разрезы заживают лучше разрывов, а швы благодаря ровным краям раны куда более аккуратные.
Беременные – барышни впечатлительные. Услышав на лекции о швах, все запричитали о внешнем виде своего «цветочка» (да-да, и среди будущих мам есть те, кто краснеют называть органы своими именами). Дескать, секс под угрозой и как вообще потом мужу на глаза показаться.
– Не хотите разрывов, делайте массаж промежности, – посоветовала гинеколог на курсах. – Начинать лучше с 34-й недели беременности. Массируйте с маслом по 5–10 минут. Ткани станут мягче и эластичнее.
Все эти советы я подробно записала в блокнот и… тут же забыла. Похоже, возложила слишком большие надежды на свою промежность. Мол, давай, родная, справимся и без массажей.
А когда наступил момент «икс», врач объявил: надо резать.
– Совсем чуть-чуть, – уверял гинеколог.
И вот вы знаете, во время родов последнее, о чем я думала, это о том, как будет выглядеть моя промежность со швами. С процессом деторождения хотелось побыстрее закончить, и если эпизиотомия поможет в этом, вперед, док! Я согласна!
Резали без анестезии, но боли я не чувствовала. Вернее, чувствовала, но не от разрезов, а от того, что внутри меня был человек, который пробирался наружу. Потом мне объяснили, во время потуг мышцы в той области так растягиваются, что в них останавливается кровоток, и боли не ощущается.
А вот зашивали уже с анестезией – прошли те времена, когда женщин «штопали» наживую. Врач сделал пару уколов с обезболивающим – сущий пустяк на фоне того, что из меня пару минут назад вылез человек.
Кстати, этот человек – мой крошечный сын – в тот момент лежал у меня на груди, а потому, что там творилось ниже пояса, мне уже было не интересно. О швах напомнили уже в послеродовой палате, когда медсестра вручила бутылку с заледеневшей водой.
– Держи ее между ног, – сказала она. – После туалета подмывайся и не вздумай сидеть.
Но долго держать ледяную бутылку между ног я не смогла – уснула после тяжелой трудовой ночи. На следующий день рискнула прикоснуться ко шву рукой, и это было действительно страшно. Все было опухшее и какое-то бугристое. Смотреться в зеркало я боялась. Отважилась лишь на третий день и едва не разревелась. Это было какое-то месиво…
В целом швы не болели, но когда я вставала или ложилась, давали о себе знать. Приходилось корячиться, опираясь на внешнюю часть бедра, чтобы лечь на кровать. Казалось, даже мамочки после кесарева чувствовали себя бодрее.
Из роддома я ехала на заднем сидении полулежа. Больно было еще неделю-полторы. Спустя полтора месяца рана зажила, швы рассосались и, конечно, смотрелось все куда эстетичнее, чем в первые дни после родов. Но все-таки внешний вид оставлял желать лучшего. Казалось, мне сделали слишком большой разрез, забыв нормально зашить, и теперь будто все органы наружу.
– Нормально вас зашили. Дайте организму время, чтобы восстановиться, – успокаивал на приеме гинеколог, когда я завела речь об интимной пластике.
Врач не обманул. Прошло время, и все стало как прежде. Не то, чтобы у меня было фото «до» и «после», так что поверьте на слово. И кстати, для тех, кто переживает, шрам от разреза исчезнет без следа.
Кстати
Эпизиотомию делают не только для того, чтобы избежать разрывов. Для операции есть и другие показания, такие как преждевременные роды, тазовое предлежание и гипоксия плода.